у каждой вещи одна сущность, которую определение и раскрывает.
А то, что собственное свойство не раскрывает сущности того, чьим свойством оно является (например, «способность смеяться» – сущности человека или «способность к грамматике»), ясно из уже сказанного: ведь сущность каждого живого существа состоит в той способности, благодаря которой оно существует, и когда оно беспрепятственно действует в соответствии с ней, тогда кажется, что оно достигло своей совершенности. Ведь совершенен конь, который, действуя беспрепятственно в соответствии с той способностью, благодаря которой он является конём, достигает своей полноты. Так что если бы сущность человека заключалась в способности смеяться, то совершенным человеком был бы тот, кто беспрепятственно и хорошо смеётся. Но нелепо полагать, что цель человека состоит в беспрепятственном смехе. Что же тогда сказать о свойствах «ходящего» и «двуногого», через которые определяется человек?
Может быть, тогда либо неверно разделять собственное свойство и определение таким образом, либо подобные описания кажутся определениями потому, что они отделяют рассматриваемый предмет от всех прочих через присущие ему свойства. Но строго определениями были бы те, которые, помимо этого, указывают на то, что составляет само бытие определяемого, как для человека – разумность. Поэтому именно это и есть собственно определение каждой вещи. Ведь определение должно состоять из различий: именно они разделяют род на виды не по каким-то случайным признакам, а по сущности. А собственное свойство не есть различие.
То, что собственное свойство должно быть взаимосказуемо с вещью, подтверждается тем, что никто не назовёт собственным свойством то, что может принадлежать другому, например, «спать» для человека, даже если оно случайно принадлежит только ему в какое-то время. К этому добавляется, что даже если иногда называют собственным свойством что-то, принадлежащее только данной вещи, но не взаимосказуемое с ней, то это не называется собственным свойством просто, а лишь «иногда», как, например, «быть справа от кого-то» иногда может быть чьим-то собственным свойством. Точно так же «сидеть» может иногда быть чьим-то собственным свойством, но не абсолютно.
Например, «двуногость» человека – это собственное свойство по отношению к не-двуногим, но не вообще: по отношению к лошади, собаке и прочим не-двуногим – да, но не по отношению к птице. Так что это свойство всегда [принадлежит человеку], но не абсолютно, а всегда по отношению к этим [существам]. Некоторые же свойства могут принадлежать только [данной вещи], но не как собственные, например, действия, вытекающие из собственных способностей: «считать», «пользоваться разумом», «смеяться», «изготавливать плоты» – ведь они не являются собственными свойствами, потому что не присущи всем [людям всегда]: способности присущи всем и всегда, а действия – не всем одновременно и не всегда.
Ясно также, что ни одно из свойств, которые