взял! Как ты почувствовал?
– Не знаю… Наверно, сегодня день особенный.
– Наверно. А я пару мандаринов прихватила… И бутеры на перекус сделала.
– На второй этаж пойдём?
– Конечно! Тут я зажгла лампу, потому как окон нет, а наверху придётся светом не пользоваться: с улицы заметно будет.
– Будем сидеть в потёмках? – он привычно шагнул к детским столикам.
– Нет. Сегодня будем, где дети спят. Там вообще мрак! Койки, правда, крохотулишные, но если сдвинуть три вместе, то места хватит. Поперёк, естественно. Ты вроде не длинный…
Мальцеву стало смешно.
– Чего ржунькаешь?
– Цинизм твой забавляет.
– При чём здесь цинизм? Два взрослых тела хотят уединиться, а места для этого нет. Что делать?..
Единственное окно спальной комнаты было задёрнуто плотной занавеской, отчего даже в полдень здесь царил глубокий сумрак; видимо, специально, чтобы дети могли легче в тихий час заснуть.
– Не закемарить бы… ненароком, – усмехнулся Мальцев.
– Попробуем, – в тон ему отозвалась Женя.
– Как мы временем располагаем?
– Полтора часа.
– Понял! Ну, показывай, какие кроватки будем сдвигать!..
…Мальцев завернул кран и вышел из душевой. Глаза уже привыкли к темноте, и теперь ему всё было видно хорошо.
– У детей всё как у взрослых. Только маленькое. Как будто игрушечное. Вот и кроватки… Неудобно даже…
– Ясно дело, неудобно, – Женя вложила в слово «неудобно» совсем иной смысл. – Надо было на ковре одеял накидать…
– Не поверишь, но когда-то я тоже был маленьким и тоже ходил в садик. И у меня был точно такой же шкафчик с картинкой, как вот эти. Только тогда он казался большим.
– Я тоже ходила. Но у нас садик был маленький, деревянный и больше напоминал многодетную семью…
– А ещё вдруг вспомнил! – сказал Мальцев. – В шесть лет однажды попал в больницу. Месяц лежал… И один раз нам устроили в рекреации концерт. Девочки из старших палат пели песни, медсестра сказку прочитала… А в четырнадцать я снова попал в эту же больницу… И разок решил пройтись по старым местам. Нашёл ту самую рекреацию, и меня поразило, какая она стала маленькая! Как они нас там всех на стульях рассадили, почти тридцать-то детишек?! Туда всего десяток стульев можно впихнуть, да и то тесно будет, как в консервной банке! Вот тогда первый раз почувствовал, что такое «стать большим»…
– Однако пора выходить, – голос Жени резко изменился. – Три часа колбасились!
– Думаешь, ищут?
– Не знаю… Дети – вряд ли. Они привыкли друг с другом… Но с огнём лучше не озоровать. Давай, помогай мне всё по местам распихивать!
И Мальцев начал послушно двигать кроватки.
– Ты сразу стала такая деловитая… – заметил, глядя, как Женя рассовывает по шкафам одеяла и подушки.
– Это ты можешь как кот: наелся сметаны и отвалился. А я работаю здесь! И знаю, что воспитательницы далеко не монашки. Дети вообще, если помнишь, от греха получаются. Поэтому