этот дар был жутким. Это было не просто знание, а постоянное вторжение. Миллионы чужих жизней, переживаний, мыслей – всё это обрушилось на её сознание, грозя раздавить, свести с ума. Как жить, когда ты слышишь несмолкаемый хор мёртвых?
Эвелина поднялась, шатаясь. Ноги дрожали, а голова кружилась от этого ментального шума. Ей нужно было выбраться отсюда. Уйти подальше от этого места, которое забрало Лину и заразило её самой Чумой. Но куда? В какую сторону?
Она огляделась. Единственный путь наверх был таким же, как и вниз – цепляться за корни, которые казались теперь живыми, внимательными. Каждый раз, когда её рука касалась лозы, она ощущала прилив энергии, а в голове мелькали ещё более яркие образы – будто Чума пыталась общаться с ней, передать свои мысли, свои импульсы.
Подниматься было тяжело. Тело ныло, но Эвелина гнала себя вперёд. Она не могла оставаться здесь. Не могла позволить себе сломаться. Она должна была жить. Ради Лины. Ради той цели, которую они поставили – найти сердце Чумы. Пусть теперь это было не для спасения мира, а для мести. Или для понимания.
Наконец, она выбралась из расщелины, оказавшись снова среди тех же гигантских, светящихся растений. Воздух здесь казался ещё более насыщенным сознанием Омни-Флоры. Голоса были сильнее, пульсация громче.
«Иди…» – пронеслось в её голове, и это был не голос Лины, а нечто более древнее, могущественное, но при этом странно знакомое. Поток информации, как мягкая волна, хлынул в её сознание, указывая направление. Не слова, а ощущения: лёгкость, правильность пути, чувство притяжения.
Эвелина остановилась, пытаясь сопротивляться. Ей было страшно. Страшно до дрожи. Она не хотела, чтобы Омни-Флора указывала ей путь. Не хотела быть с ней связанной. Но импульс был силён. Он тянул её вперёд, словно невидимая нить.
Она медленно пошла, выбирая направление, которое подсказывало это новое, нежеланное чувство. Её разум лихорадочно работал. Если Омни-Флора разумна, и если она может общаться, то, возможно, именно это и было тем "сердцем Чумы", которое они искали? Местом, где концентрировалось её сознание?
Вокруг неё простирался мир, одновременно чуждый и манящий. Тропы, образованные переплетенными корнями, вели её всё дальше вглубь этого зелёного царства. Солнце пробивалось сквозь плотный навес из листьев лишь редкими, золотистыми лучами, создавая игру света и тени. Деревья, или то, что от них осталось, теперь были переплетены с лозами Чумы, их стволы покрывали слои биолюминесцентного мха.
Каждый шаг Эвелины отдавался в её сознании эхом. Это был не только шум Чумы, но и отзвуки её собственного горя. Вина за Лину давила на неё, как гигантский камень. Она должна была защитить её. Она должна была знать. Почему именно Лина? Почему она так легко приняла этот кошмар?
«Лина… она… она поняла», – прозвучало в её голове, и это снова был голос сестры, спокойный и полный нежности. «Она не боялась. Она увидела красоту, Эвелина. Потенциал».
Гнев и отчаяние смешались в душе Эвелины. Красоту? В этом монстре, который