шум Эвелина научилась улавливать волны опасности. Это были не слова, а ощущения: внезапный спазм в желудке, холодок по спине, лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Так сигнализировали животные, пытающиеся избежать гигантских, извивающихся лоз Омни-Флоры, или импульсы агрессии, исходящие от скрытых в зелени хищников, чьи формы едва различимы были в полумраке. Она могла почувствовать места, где Чума была особенно сильна, где её пульс бился наиболее мощно, где корни были плотнее, а биолюминесценция ярче, и где, возможно, находилось то самое "сердце", которое они искали.
Она двигалась осторожно, каждый шаг выверяя, чтобы не нарушить хрупкий баланс или не наступить на что-то, что могло бы отреагировать. Тропы здесь были нетоптаны человеком, а скорее созданы Чумой – извилистые, пружинящие от слоя мха, местами поблескивающие странными кристаллами, которые, казалось, впитали в себя часть света. Дни переходили в ночи, которые были наполнены странными, светящимися формами и жутким гулом Омни-Флоры, иногда переходящим в подобие хора, который мог свести с ума. Эвелина спала урывками, прислонившись к гигантским стволам, обернутым слоями плотной, липкой лозы, стараясь заглушить голоса и сохранить рассудок.
Однажды, идя по тонкой, едва различимой тропе, она уловила что-то новое, резко отличающееся от всего, что слышала ранее. Резкие, ломаные всплески сознаний, наполненные страхом, злостью, решимостью. Они были непохожи на те пассивные отголоски скорби и забвения, что она слышала ранее. Эти были живыми. Принадлежали людям. Но не просто людям – это были сигналы конфликта.
«Они приближаются с севера!» – прозвучало в её голове, голос мужчины, полный тревоги. «Готовьтесь к бою! Прикройте фланги!» – ответил другой, более спокойный, но не менее решительный. «Не сдаваться! Это наша земля!» – женский крик, эхом отдававшийся в сознании Эвелины.
Эвелина замерла, прижимаясь к стволу древнего, оплетенного Чумой дерева, чья кора казалась влажной и дышащей. Сердце заколотилось в груди, отдаваясь глухим пульсом в ушах. Люди. Но не те, что в бункере. Эти голоса были полны вражды. Ощущение угрозы нарастало, но исходило оно не от Омни-Флоры, а от самих людей. Дар, такой беспощадный в своей правдивости, теперь предсказывал не только опасность, но и её источник.
Она наблюдала. Вскоре из-за поворота тропы показались первые фигуры. Их было около пятнадцати. Они были одеты в грубую, самодельную броню из обломков металла, покрышек и толстой, выделанной кожи, что едва ли могло защитить от настоящей угрозы, но давало хоть какую-то уверенность. В руках они держали модифицированное оружие – некие подобия арбалетов, стрелявших зазубренными болтами, и ружей, переделанных для стрельбы энергетическими зарядами, которые, казалось, искрили на кончиках стволов. Их лица были суровыми, покрытыми шрамами и замысловатыми узорами боевой раскраски, словно масками, призванными скрыть страх. Эвелина сразу ощутила их коллективную энергию – жёсткую, решительную, направленную на защиту. Она видела их мысли: «Не подходи… Чужаки…