бы выпучилъ глаза! Но тогда, по крайней мѣрѣ, онъ увидѣлъ бы въ хаотической толпѣ этихъ мечтаній нѣкоторые живительные лучи, озаряющіе душу миссъ Токсъ, и тогда онъ понялъ бы, какая непобѣдимая сила влечетъ эту женщину къ торговому дому подъ фирмой: Домби и Сынъ!
Если бы самъ младенецъ, среди глубокой полночи, пробудился отъ сна, и увидѣлъ, какъ на занавѣсяхъ его люльки отражаются таинственныя видѣнія нѣкоторыхъ думъ, они испугали бы его, эти видѣнія, и не безъ причины. Но онъ спалъ, невинный младенецъ, спалъ спокойно, вовсе не зная о пріятныхъ мечтаніяхъ миссъ Токсъ, объ изумленіи майора, о преждевременной грусти своей сестры, о важныхъ планахъ и разсчетахъ отца, и даже не подозрѣвая, что есть на свѣтѣ клочекъ земли, на которомъ существуетъ Домби и Сынъ.
Глава VIII
Дальнѣйшіе успѣхи Павла; его возрастаніе и характеръ
Подъ вліяніемъ неусыпныхъ и всегда внимательныхъ очей времени, сны Павла постепеино измѣнялись. Разсвѣтъ сознанія неотразимо проникалъ въ младенческую душу; ея видѣнія прояснились: предметы и впечатлѣнія въ безчисленномъ множествѣ зароились вокругъ новаго жителя міра, растревожили его покой, и такимъ образомъ наслѣдникъ знаменитаго дома незамѣтно перешелъ отъ младенческаго возраста къ дѣтскому и сдѣлался говорящимъ, ходящимъ, удивляющимся Домби.
Послѣ опалы и позорнаго изгнанія Ричардсъ дѣтскій департаментъ, въ хозяйственномъ министерствѣ м-ра Домби, поступилъ въ завѣдываніе временнаго комитета, котораго главными членами, разумѣется, назначены были м-съ Чиккъ и миссъ Токсъ. Эти особы съ такимъ изумительнымъ усердіемъ принялись за исправленіе своихъ новыхъ должностей, что майоръ Багстокъ съ каждымъ днемъ долженъ былъ убѣждаться въ своей рѣшительной опалѣ, между тѣмъ какъ м-ръ Чиккъ, лишенный домашняго надзора, очертя голову бросился въ большой свѣтъ, обѣдалъ въ клубахъ и кофейныхъ домахъ, два-три раза курилъ трубку наперекоръ строжайшему запрещенію своей сожительницы, разъѣзжалъ по театрамъ, и словомъ, какъ выразилась однажды м-съ Чиккъ, безсовѣстно ослабилъ всѣ общественныя узы и нравственныя обязательства.
При всемъ томъ маленькій Павелъ, несмотря на неусыпную заботливость и материнскія попеченія, развивался какъ-то очень туго. Послѣ изгнанія кормилицы, онъ вдругъ ни съ того ни сего, или можетъ быть отъ природной слабости, началъ тосковать, сохнуть, чахнуть, и долго, казалось, отыскивалъ свою потерянную мать, далеко не удовлетворяемый нѣжностями своихъ надзирательницъ. Кое-какъ прошелъ онъ самыя трудныя ступени на пути къ юношескому возрасту, но и дальнѣйшее путешествіе казалось для него чрезвычайно опаснымъ, какъ на скачкахъ для отчаяннаго жокея, который, перескакивая черезъ рытвины и овраги, рискуетъ каждую минуту сломить себѣ шею. Каждый вновь пробивающійся зубъ былъ для него страшнымъ барьеромъ, каждый прыщикъ во время кори – каменной стѣной, черезъ которую надо было перепрыгивать не иначе, какъ съ большой опасностью. Немощный всадникъ онъ, сваливался наповалъ при каждомъ припадкѣ коклюша и тутъ безъ пощады давила его цѣлая стая дѣтскихъ болѣзней,