племянницы, придя на детскую вечеринку под градусом, с «травкой» и каким-то хиппующим парнем. После этого ни Джейкоб, ни Холли (чувствую, без влияния её мамаши тут не обошлось) не звонили, а я делала вид, что так и надо. Но племяшка – единственный свет в оконце для меня, поэтому я впервые в жизни собиралась извиниться. Сегодня. Именно тогда, когда хотела весь день есть сладкое и смотреть телевизор.
– Она любит тебя, – произнёс Джейк, – правда, не знаю, за что. Увидимся, Оливия.
– До встречи, Джейкоб.
Я отставила на кофейный столик ведёрко с мороженым, встала и прижалась голой грудью к большому окну от пола до потолка. Не пентхаус, конечно, но квартирка неплоха – восьмой этаж, бизнес-центр Пайнберри, удаленный от уютных и одинаковых домишек пригорода. Он похож на Большое Яблоко, вот только не такой высоченный и тощий; самый высокий небоскрёб здесь – Даймонд-Касл, состоящий из тридцати двух этажей. Окна смотрели в самое сердце оживлённого Центра, и любимым моим занятием было придвинуть кресло-мешок к окну и любоваться целым созвездием огней.
Я отлепилась от холодного стекла и прошлепала к шкафу, недовольно и озадаченно хмурясь. На встречу с братом нужно что-то максимально закрытое, женственное, элегантное. Желательно без пятен. Я выудила плечики с черным кашемировым джемпером, придирчиво осмотрела вещицу. Катышки.
К трём часам я, наконец-то, была готова – облачённая в вязаный свитер сливового цвета и узкие брюки, я вонзала сотню шпилек в тугой узел из волос на голове, при этом напоминая себе одного из тех фокусников, что всаживают сабли в ящики с сияющими от самодовольства хорошенькими помощницами.
Пара пшиков духов – и я неуверенно осмотрела себя в трюмо. Боже, куда подевалась Лив, безбашенная Лив, умеющая повеселиться? В отражении жалко сгорбилась девица, облачённая в неудобные для неё вещи, с причёской, которая ей совершенно не шла… но так надо. Это особенный ритуал, когда бабочка должна сложить свои потёртые крылья и снова стать куколкой, ритуал, без которого мой брат и дальше сможет свистеть в уши своей семье о том, какая распутная у него сестра.
Я вышла из квартиры, заперла её и пару раз подергала за ручку. Заходя в лифт, я нервно заправила выбившийся волосок за ухо (уже почти неряха по меркам Джейкоба!) и взглянула на парочку, стоявшую в тесном помещении. Я не знала их имён и фамилий, да и ладно – мы только вежливо-неловко улыбнулись друг другу. Мужчина казался уставшим и совершенно невыспавшимся, но на меня смотрел с живым интересом. А вот его жена… Я сразу заметила свет, исходящий от неё; буквально все в этой девушке испускало сияние – и пепельного цвета волосы, заплетенные в косу, и лучистые, добрые глаза, и нежные руки с ногтями под ноль. И только потом я поняла, в чем дело – под тонким витым пояском под грудью топорщился аккуратный животик. Это зрелище больно кольнуло сердце, и я почти забыла, как дышать. Там внутри маленький человек. Копия этих мужчины и женщины, плод их любви. Такой же была Холли, да и я когда-то. Внезапно я ощутила, как меня захлестывают чёрные