«ведьмой» с летящими волосами, в которых можно было найти веточки, листочки, дорожную пыль, смысл жизни. Я подхватила ее на руки и состроила вредную рожицу.
– Я скучала, Лив, – серьёзно сказала Холли, – почему ты стала так редко появляться?
– У меня были некоторые дела, детка, – тихо ответила я, поставив её на траву. – Иди, поиграй с утками. Нам с твоим папой надо поговорить.
Я выразительно посмотрела на Джейка, и тот, нахмурившись, кивнул дочери:
– Иди, милая. А потом мы все вместе заскочим в пиццерию.
– Правда?
– Правда.
Холли недовольно надула губки, но послушно пошла к пруду, а я аккуратно провела рукой по скамейке – нет ли краски – и максимально элегантно села на неё. Джейк сверлил меня испытующим взглядом:
– Что на этот раз, Оливия?
– Меня поперли из «Аттрактив», – пожала плечами я, – видимо, ты был прав. Я паршивый бухгалтер.
– Ну, конечно. И где ты теперь пасёшься?
– Кафешка на Мемориал-Сквер. Там неплохой контингент, обстановка…
– Не тараканник возле вокзала?
Я очень убедительно возмутилась – ему необязательно знать, что изначально были попытки устроиться сначала в «Сабвэй» возле Северного вокзала, но Женевьева предложила мне идти в «Бино».
– Сколько имеешь?
– Что? – не поняла я.
– Зарплата! – Джейк потёр указательным и средним пальцами о большой. – Сколько?
– Долларов двести. Плюс чаевые, – пожала я плечами.
Он неуверенно покивал головой:
– Хватит, я думаю. Квартиру вернёшь, если совсем станет тяжко.
– Я ни за что не верну квартиру, – прошипела я, глядя, как Холли бросает уточкам солёные крекеры. Интересно, утки едят соль? – Что я буду делать без нее?
Джейкоб промолчал. Я вздохнула и опустила взгляд на сцепленные пальцы.
– Есть ещё… Кое-что.
– Выкладывай, – Джейк напрягся, но постарался это скрыть.
– Недавно я была в больнице. Делала кое-какие анализы… Врачи сказали, что я никогда не смогу иметь детей. Это… почти стопроцентная информация.
Повисло тяжелое молчание, нарушаемое только радостными воплями школьников, носящихся по посыпанной песком дорожке. Я не поднимала глаз, глядя на ногти, покрытые облупившимся черным лаком. Да уж, леди из меня…
Спустя несколько тысяч лет Джейкоб очнулся от оцепенения, зябко повёл плечами и прочистил горло. Вокруг его глаз скопилась стайка морщинок, сопровождающая кривую улыбку.
– То есть, дядей я не стану? – с напускным спокойствием произнёс он.
Я виновато покачала головой. В глазах назревали слезы, поэтому я вздернула подбородок и часто заморгала, стараясь остановить надвигающийся потоп. Одинокая капелька влаги все же просочилась сквозь барьер из накрашенных ресниц и скользнула по щеке.
И тут Джейк сделал то, чего не делал ни разу за двадцать три года – он меня обнял. Неуклюже, за плечи, –