земель принадлежит мне. Готовы ли вевеноки и рокамеки покинуть побережье, чтобы охотиться в лесах и служить защитой торговому посту?
Старый сахем покрыл прохладной заскорузлой ладонью руку Егора и произнес дрогнувшим голосом:
– Сердце Максена радуется!.. На берегах Малого Медомака его люди вновь обретут силу и самоуважение.
ГЛАВА 5
Днем позже из Индейской бухты курсом на северо-восток отплыла маленькая флотилия из трех каноэ. Первым правили Егор и Рысь, вторым – рокамек Дикий Гусь и вевенок Гарпун. Последняя лодка, прикрепленная крепким кожаным ремнем к индейскому каноэ, была грузовым суденышком. В нем под куском старой парусины лежали дары для негасегов.
– По Кеннебеку мы поднимемся до устья реки Себастикук, а по ней – к устью Чистого ручья, – говорил Егору Рысь. – Там сейчас негасеги, в нашей укрепленной деревне.
Морскую часть путешествия четверо гребцов завершили без всяких приключений. Погода была устойчивой, ветер лишь слегка рябил ровную поверхность заливов и бухточек.
А когда легкие каноэ из коры белой березы вошли в устье Кеннебека, начался прилив. С его помощью и при слаженных действиях гребцов они быстро заскользили вверх по широкой глади реки.
Было тихо, и только голоса пернатых доносились из тянувшихся по берегам густых чащоб. Особенно усердствовали голубые сойки – самые крикливые и беспокойные птицы Мэна. Иногда в воздух с шумом поднимались утиные стаи. Случалось, в чаще трещал валежник – явный признак присутствия лося или медведя. Жизнь шла своим обычным ходом под сенью величественных сосен с огненно-рыжей корой и пышных канадских елей. У самой воды росли сумах и ива, дальше – клены, березы и вязы. На невысоких взгорках высились колоннады пихт и лиственниц. И везде, где только возможно, топорщился подлесок и проглядывали яркие цветочные лужки.
– Земли за Кеннебеком были сердцем конфедерации Мавушен, – говорил в пути Сигаван, показывая рукой на левый берег реки. – Возглавлял ее мой предок, вождь вевеноков Башаба.
– Давно это было? – cпросил Егор.
– Великого союза не стало задолго до того, как Сигаван появился на свет.
– А Башаба?
– Погиб в схватке с микмаками.
Рысь, стоя на колене на носу каноэ, так уверенно и изящно вел его вперед, что было любо-дорого смотреть. Его упругие мышцы в ходе работы словно поигрывали между собой. Вытатуированный на спине тотем – белая змея с открытой пастью – казался живым и смертоносным. Егор подметил, с какой любовью индеец смотрит на днище, где лежал красивый французский мушкет – подарок Ивана. Иной раз Егор оборачивался, чтобы взглянуть на грузовое каноэ. Прикрепленное к корме индейской лодки, оно послушно рассекало воду.
Только теперь Егор понял, что впервые в жизни ему выпала настоящая мужская работа. С ней не могли сравниться никакие охотничьи экспедиции, какими бы долгими они ни были. Побежденные индейцы Новой Англии, разбредшиеся по Нью-Хемпширу и Мэну незначительными группами, перестали быть угрозой для поселений белых. Не