верху. Одновременно шарили у нее за пазухой, мяли грудь, рванули несколько раз монисто, только голова ее дернулась. Наконец она очнулась. Захрипела, давясь шерстяной рукавицей во рту.
Дальнейшее произошло мгновенно. Насильники и не заметили, когда рядом возник чужак. Вроде бы уехал, а тут возник рядом, словно блазень[45]..Схватил одного за бороду, рванул голову назад и быстро резанул по горлу. Тут же, не ослабляя силы, этой же рукой вогнал по рукоять нож в грудь другого.
Все произошло так стремительно, что пришедшей в себя Карине показалось, будто и не было ничего. Но рядом лежали окровавленные тела насильников, а Торир чистил о снег лезвие ножа.
Карина глядела испуганно и удивленно. Потом вздохнула нервно и кинулась к спасителю, обняла за колени.
– Верной рабой тебе буду, умру за тебя!.. – Захлебнулась слезами.
Торир погладил ее по разметавшимся черным волосам. Не мог себе объяснить, зачем развернул коня, отмахнулся от твердившего что-то волхва и поскакал по следу, пока не увидел их. Тогда все помутилось в голове от злобы. Глупо повел себя, но не жалел. Хотя и понимал, что нарушил зарок посланника – не вмешиваться в местные дела. Поэтому, когда следом за ним из леса появился проводник, Торир только пожал плечами на его осуждающий взгляд.
Проводник сначала только смотрел. Потом скинул на снег переметные сумы для гостя и медленно поехал в лес. Исчез в чаще.
Торир повернулся к Карине. Она все еще вздрагивала от плача. А он вдруг заметил блеск серебра у нее на шее. Ишь какое!
Карина заметила его взгляд и, сняв сверкающее монисто, протянула ему. Но варяг отвел ее руку.
– Оставь. Скажи лучше, не лгала ли, обещая, что можешь провести меня? Мне в град Копысь на Днепре надо.
Она, наконец, взяла себя в руки.
– Раз говорила, значит, проведу.
– Тогда не мешкай. Чем скорее уедем от Елани, тем лучше.
ГЛАВА 3
Торир проснулся внезапно, как от толчка. Он узнал это заполонившее душу чувство. Вернее, предчувствие, точнее – уверенность. Что-то должно было случиться. Еще непонятное, это чувство подсказывало беду. Дар богов – как пояснили некогда воспитавшие его волхвы. Если бы он остался с ними, они научили бы его управлять этим чувством, видеть опасность, даже предотвращать ее. Но на это ушли бы годы, а он не мог тратить на это жизнь. И он ушел от волхвов, почти бежал. И все, что он теперь умел, чему научил его опыт – это предчувствие того, что надо уходить, бежать от того места, куда шла беда.
Торир осторожно снял с плеча головку спящей Карины. Приподнявшись, огляделся. Они лежали в боковуше большой крестьянской избы, где определились вчера на постой. Вокруг спали люди, слабо рдела каменка. Тепло и тихо. А ощущение надвигающейся опасности было столь сильным, что хотелось взвыть. Но откуда же грядет беда? Ведь впервые за последние дни, после долгого переезда через чащи, Торир позволил своей проводнице заехать в это селище огнищан-общинников. Они уже были близко от Копыси, и Ториру понадобилось, чтобы из села выслали на капище около града гонца с весточкой о нем. Селяне выполнили его наказ, но только