пила молоко. Затем, утерев рот ажурным грязным рукавом, поднялась в полный рост. Только сейчас Герберт увидел, что от пышной некогда юбки его спутницы не осталось практически ничего. То есть нижней юбки не было вовсе, поэтому платье болталось на девушке, словно на вешалке.
– А что с вами случилось, цветочек мой? – едва сдерживая смех спросил бородач.
– А это могли бы спросить у вашей милейшей старушки и её козы! Едва я вошла сюда, это чудовище (я имею в виду козу) схватила меня за подол и стало его жевать, да так рьяно, что отбить свою юбку мне не удалось даже при помощи замечательной старушки, которая, как мне показалась, помогала вовсе не мне, а своему беспардонному животному!
Герберт уже не сдерживал смеха:
– То есть мы именно вашей нижней юбке должны быть благодарны за вкус этого молока?
Флора приняла обиженный вид, а потом не без доли ехидства спросила:
– А где, позволь поинтересоваться сейчас твои сапоги и плащ?
Бородач на секунду замер, принял серьёзный и несколько испуганный вид и буквально кубарем скатился вниз по лестнице. Через мгновение снизу послышалась какая-то возня, приглушенное блеяние и сдерживаемые ругательства. Еще через некоторое время на полатях появился Герберт. В руках он нёс сапоги и изрядно помятый (пожёванный?) плащ, как раз и ставший, видимо, поводом к сражению.
– Ты всё еще считаешь, что хозяйская коза – премилое создание? – усмехнулась Флоримель. – Посмотрим, каково на вкус молоко из твоего плаща!
– Боюсь, мы не сможем насладиться его вкусом, – буркнул Герберт, – поскольку на ужин нас ждёт похлёбка, а завтра мы отправимся в путь ещё до рассвета. А сейчас я бы вздремнул, госпожа.
Однако поспать у Герберта не получилось, так как через несколько минут над полом выросла лысая голова коротышки.
– Господа, я принёс ваш ужин!
– О, благодарю вас, уважаемый Джакомо! Запах просто отменный! – воодушевился Герберт.
– Матушка самолично готовила! – расплылся золотой улыбкой коротышка.
– Передайте вашей матушке, что она замечательная хозяйка! Я принесу посуду, как только мы закончим трапезу.
– О нет, сударь, – заволновался Джакомо, – не утруждайте себя! Оставайтесь лучше тут, а посуду я заберу утром, – и он поспешил удалиться.
Девушка вяло ковыряла жидкую похлёбку и наблюдала, как с аппетитом уплетает её бородач.
– Не нравится мне всё это, – не переставая жевать заговорил Герберт.
– В самом деле? А по-моему, тебе по душе такая грубая пища.
– Я не о еде, хотя и она вполне сносна. Тут явно что-то нечисто!
– Да что ты?! А мне-то показалось, что мы, наконец, очутились в королевских палатах!
– Ах, Флоримель, дайте же мне договорить! – воскликнул Герберт. – Дело в том, что этот Джакомо явно что-то скрывает. Я спросил его, чем они живут, а он начал юлить и так и не дал вразумительного ответа. Кроме того, он так