ранее, до нашей свадьбы я давал изрядно поводов к ревности своим подругам, но теперь, когда я встретил тебя, мой цветочек!.. – последние слова он буквально процедил сквозь зубы. Во взгляде же его изумленная и чуточку возмущенная Флоримель прочла что-то среднее между мольбой и яростью, поэтому не решилась отвечать, а только опустила взгляд в пол и стала с интересом изучать рисунок на половицах.
– Ревнива?! К кому она могла приревновать тебя здесь?!! – завопил коротышка, обводя взглядом собравшихся. – По-моему, вы просто дурите нам голову! Признавайтесь немедленно, что вы тут вынюхиваете?
Краем глаза Герберт уже увидел, как уважаемые господа, восседавшие вокруг бочки с картой, стали медленно подниматься со своих мест, а руки их потянулись к кривым ножам, заткнутым за поясами. Напряжённость повисла в воздухе и даже старуха застыла, так и не успев зажать в ладони монеты. Тем не менее именно она нашлась первой:
– Жаки, как можно! Неужели ты не видишь, что перед нами влюблённая пара. Ах, милый, ты также невнимателен, как и твой покойный батюшка! Юная любовь, что может быть прекрасней? – старуха мечтательно закатила глаза. – И все эти приливы ревности, и ссоры из-за пустяков, и перепалки, и драки… А всё лишь для того, чтобы после примириться в объятиях друг друга… Пойдём со мной, дорогая. Я расскажу тебе замечательную историю!
И с этими словами старуха выхватила из рук сына кувшин и изумлённую гостью и потащила свою добычу в дальний угол, где и намеревалась поделиться своим житейским опытом, вне зависимости хочет того девушка или нет.
На все попытки Джакомо или Герберта вяло возразить, она отвечала только взмахом сухой костлявой руки, каким обычно отгоняют надоедливых мух.
Несколько часов спустя Герберт под одобрительные возгласы головорезов взвалил на одно плечо купленное у старухи тряпьё, а на другое свою спутницу и откланялся. Он ещё раз поблагодарил старуху, тепло распрощался с Джакомо, который за это время успел рассказать ему всю свою нехитрую биографию, сопровождая повествование трогательными подробностями и воспоминаниями детства. Одним словом, расстались они если не лучшими друзьями, то хорошими приятелями.
Закрыв за собой дверь хижины, Герберт постоял с минуту возле хлева, отмахнулся от назойливой козы, которая, по-видимому, как и её хозяева страдала бессонницей и предпочитала зажёвать свою тоску плащом Герберта, и, убедившись, что за ним никто не последовал, легко перемахнул через хлипкую ограду.
– Фицморс, друг мой, вы не спите?
– Герберт, я жду вас уже около часа, вы опаздываете. Что-то случилось? – он недоуменно оглядывал Герберта и его ношу.
– Случилось. У меня для вас несколько известий. Во-первых, мы летим в Уилпорт.
– Уилпорт?
– Да, друг мой, именно туда. Мне удалось кое-что выведать, и теперь я почти уверен, что искать принца нам следует именно там.
– Но это же замечательно, Герберт! Всё складывается