неведомым любопытством я заглядываю ему в рот, заботливо пересчитываю фиксы. Одна золотая, четыре из нержавейки – всего, стало быть, пять. Точь-в-точь как лучиков у кремлевской звезды. Интересно, у майора они тоже вылетают? Или стоят до последнего, насмерть?
– Слыхал, какого штурмовика в наших лабораториях отгрохали! С обратной стреловидностью крыла! Нигде нет, а у нас есть.
– Это естественно! Наша авиация лучшая в мире, – подыгрываю я. – Поднимем в небушко Су-37, те же «Стелз» пачками на землю посыплются.
Майор трепетно хватает меня за плечо.
– А Ту-160-й! Наш непревзойденный, с тридцатью шестью ракетами на борту! Его ж одного на всю натовскую эскадрилью хватит!
– Кто же спорит, товарищ майор! Вы бы еще про «Черную Акулу» помянули! Разве можно ее с чем-нибудь сравнивать? Запад – сыт и оттого ленив. Что они могут там придумать, кроме стиральных машин с кофеварками?
Голова майора умиленно качается – точь-в-точь, как у китайского болванчика. Подобные речи наш военрук обожал и в прежние времена, – сейчас подобный бальзам для него первейшая необходимость. Вроде бальзама «Битнера» перед сном. Что поделаешь, поколение ветеранов, бравших Варшаву и Прагу, лечится призрачным могуществом былого, потребляя воспоминания, как горькую, но целебную микстуру. По паре таблеточек в день, по чайной ложечке с утра. Вот, дескать, помню, вставал я и шел в магазин за кефиром, кефира не было, зато имелось молоко – по двадцать восемь копеек за литр! Двадцать восемь, дорогие мои! Не центов, не рублей, а копеек! Да на сдачу еще ирисок племяшам брал…
Словом, жили памятью о прошлых завоеваниях, цеплялись за кромки расколовшегося айсберга. Западные кораблики, скалясь иллюминаторами, описывали вокруг тонущих развеселые круги, но мы вовсе не тонули! Мы делали вид, что плещемся и закаляемся, с браса переходя на лихой кроль, к тем же иллюминаторам и расплющенным о стекло пятачкам любопытствующих протягивая разудалые славянские кукиши. СОСа ждете? Не дождетесь! Не соснуть вам наших стонов и жалоб!
– Да-а, молодцом ты стал, определенно – молодцом! – гудит военрук. – А о Никоновском автомате слыхал что-нибудь? Чудо, говорят, двадцать первого века.
– Ясное дело, слыхал. У нас во дворе мальцы семилетние из досок их выпиливают.
– Ну да?
– Так гордятся же!
– Это хорошо. Надо им, понимаешь, внушать… Не можешь дать детям богатства, дай идеологию! Когда нищие материально нищают духовно, это совсем скверно, Артем. В Пентагоне, говорят, два генерала с расстройства в отставку подали. Не смогли понять устройства автомата. Разобрать – разобрали, а обратно собрать не сумели. Два генерала, представляешь?
– Может, и больше. Пугать не хотят.
– Оно конечно! Не оскудеет земля русская, – майор заговорщицки приближается. – Мы, Артем, все равно как тараканы! Нас травят, а мы только сильнее становимся.
– Яда такого не придумано, чтобы нас уморить.
– То-то