огоньки. Не огоньки даже, а… что-то похожее на угасающий экран телевизора. Когда он уже потух, но какое-то время по черному проступает картинка. И кажется что-то еще там движется.
Нет, окно было черным и только. Я всматривался до того, что уши заломило: наверное, очень сильно напрягал и выпучивал глаза, а когда глаза выпучиваешь, то уши отъезжают назад и напрягаются. Не замечали? Попробуйте.
Я потер уши, и в это же время за окном что-то мелькнуло. Слабый свет. Но не на стекле. В глубине комнаты. Я еще раз оглянулся и скользнул к окну, приник к самой раме, пытаясь разглядеть – что за ней?
Бледная большая тень перемещалась, точно плыла в воздухе. Я замер, чувствуя, как холодом понесло по спине.
Как неприятно, когда шевелятся волосы! Прямо как живые. Тянут кожу, каждый волосок – в свою сторону…
Тень остановилась где-то возле кровати.
Ну, конечно, белая тетка вышла на поиск. Вурдалачка! (С того момента, как вырвалось это слово, и до известного времени, я ее иначе уже не называл).
Ух, ты! По стеклу пошел морозный узор, только голубоватый. Как маленькие молнии. Миллионы молний. И все это на стекле моего окна. Почему же – моего? Столько окон вокруг! Может в нем проход в глубины Вселенной? И Вурдалачка, наверное, оттуда же. Из глубин… Как полезут сейчас из космоса какие-нибудь бронированный тараканы на ее призывный голос. Вот они мне устроят!
Я онемел, и тут раздался сухой щелчок жестких надкрыльев одного из космических тараканов. Я сжал кулаки и решил бить врага под дых, чтобы ему свело живот и челюсти и он не смог бы сразу откусить мне голову. А там видно будет.
4. Книга синих сказок
– Ты где? – раздался из темноты голос Норд. И еще раз сухо щелкнуло.
Я понял, что щелкают сухие веточки у нее под ногами, и возликовал. Тараканы откладывались. Но тут же молнии слились, превратились в облако, в котором растаяло окно, и я увидел свою кровать и себя, лежащего на ней. Кажется… я разговаривал с Вурдалачкой, и даже держал ее за руку! Или она меня? Да и кровать какая-то странная… Похоже на полку в вагоне, над которой еще одна – для чемоданов.
Почему я (настоящий я) еще дышал и даже разевал беззвучно рот, пытаясь указать Норд на ужасы в окне – не понятно. Какой, оказывается, крепкий у меня организм! Я даже помахивал руками в сторону окна. Правда, как-то куце: только кистями дергал кверху. Но все же.
– О! О! – наконец заговорил я.
Хорошо, что Норд не видела моих глаз.
– Что «о»? – услышал я ее голос и почувствовал, что она тянет меня за рукав от окна.
– Там эта тетка! – сдавленно прокричал я. – И я с ней! Беседуем чего-то.
– Где?
– Лежу, разговариваю…
Я понял, что это даже на бред не похоже. Это хуже.
– Не с теткой ты разговаривал. А с мамой своей.
И Норд туда же. Все-таки что-то случилось с нашей улицей! Или с нашим домом.
Самое страшное, что к ненормальности, оказывается, быстро привыкаешь. Норд рассказывает дикие вещи, а я стою и хоть бы что. Только чуть меня качнуло пару раз, привалился плечом к стене – и все.
– Я позвонила, открыла Ирина Сергеевна. Я попросила ее, чтобы она