берется, то и дело доводит до конца. Вскоре построил человек большой дом, ушел от всех, а про церковь, говорят, вообще забыл.
И на следующий год вновь пришлось просить узбеков. Штукатурили они внешний фасад. Работали хорошо, а наши бабушки в благодарность их бесплатно кормили. Со временем Файзула стал заглядывать в храм. К концу службы зайдет, стоит слушает. Потом, как и все, подойдет к кресту и священнику руку поцелует.
У Файзулы своя система жизненной философии. Для него весь мир – мусульмане, и православные тоже мусульмане, только немного не такие, как у них на родине. К священнику, то есть ко мне, и к моей молитве у него доверие особое. Увидел, как мы служим водосвятные молебны, понравилось. Построит своих племянников и зовет меня их святой водой покропить. Я не отказываю, поливаю щедро:
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Потом ловлю себя на мысли: это же почти формула крещения. Тогда пытаюсь им растолковать:
– Я вас освящаю, но не крещу, так что оставайтесь мусульманами.
А они все равно не понимают, среди них только Файзула по-русски говорит. Понимать не понимают, а под святую водичку бегут с удовольствием. И как идут на новый участок работать, так всякий раз благословляются и просят молитв.
Вот где-то в эти самые дни пришло известие, что арестовали внука одной нашей прихожанки. Вадик, хороший работящий мальчишка, после школы работал и сам себя учил. И надо же, занялся наркотиками, институт окончил и сел. Получил несколько лет колонии, для бабушки это, конечно, был удар. Как она переживала! И когда Вадика перевели в ближайшую от нас зону, сразу же начала просить:
– Батюшка, съездите к Вадику, поддержите мальчика, ему так нужна помощь.
Договорился со священником, что окормлял ту зону, и поехал с Вадиком пообщаться.
– Зачем тебе наркотики? Нашел чем торговать, ты же нормальный рабочий человек!
– Батюшка, – отвечает, – мечтал машину купить, у всех есть, а у меня нет. Стал с зарплаты откладывать, но потом понял, что не заработать мне на нее, а здесь предложили с наркотой попробовать. Я сперва-то надеялся, что временная будет подработочка, а как денежки пошли, так и не смог остановиться.
Снова жадная жаба, опасная страсть. Я ему тогда одну историю рассказал, еще с 80-х помню. Мне знакомая женщина на свою сестру жаловалась. Понадобились ей срочно деньги, триста рублей. На то время – сумма небольшая, но и не маленькая, хорошая такая месячная зарплата. Спросила у одного, другого, никто не дает.
«А дай-ка, – думает, – у сестры займу».
Просит, а та ей:
– Сестричка, не обижайся, но не смогу тебя выручить. Хотя деньги у меня есть. Понимаешь, храню я их по разным местам, а перед сном достану все, пересчитаю – и вновь по тайникам. И без того, как все их в руках не подержу, не засыпаю. Знаю, что отдашь, да только сама посуди: ведь все эти дни, когда я буду пересчитывать мои деньги, у меня каждый вечер не будет хватать именно этих трехсот рублей. Я же с ума сойду.
Наверняка не сразу человек стал таким. Наверное,