небесный язык? Я бы хотел научиться.
На следующее утро дождя не было. После завтрака Юм долго сидел над своим блоком, то набирая текст с такой скоростью, что пальцев не различить, то замирая с закрытыми глазами в глубокой задумчивости. Потом они вышли к озеру, но было так холодно, что купаться уже нельзя. Даже думать о том, чтоб полезть в эту серую, какую-то тяжелую, металлическую воду было холодно. Серый дождь остудил это здешнее короткое лето. Все уже клонилось к осени. Темные хвойники отчетливей и суровей выделялись рядом с еще не начавшими желтеть, но уже посветлевшими лиственными деревьями. Юм, ежась, смешно нюхал воздух, и глаза у него опять были удивленные. Ветер приносил редкие желтые, треугольные зубчатые листики, бросал на воду, пускал кораблики. Кажется, Юму нравилось на них смотреть.
Он вообще вне дворца казался живее. Как малыш, крепко и торопливо хватал Тёмку за руку, тянул к чему-нибудь, и Тёмка, наплевав на свою противную физику, каждое утро вытаскивал его наружу как можно быстрее. В первые дни они много ходили вдоль воды, бродили по правильному строгому парку без цветников и по лесу. Юм задумчиво смотрел на серебристые блики на воде, на пасмурное небо, на лес – и время от времени взглядывал на Тёмку так светло и прямо, что щемило сердце. Ему стало легко с Юмом. Никакое он не чудовище. Он просто Юм. Они даже стали разговаривать – не часто, но оба – с жадностью, со вдруг накатывающей застенчивостью. Тёмка спрашивал про космос и чудеса, а Юм, простодушно и застенчиво – про вещи какие-то совсем обыкновенные. Вот если большие их разлучат – как это пережить? Но Юм не дал Тёмке сосредоточиться на этой мысли – загнал за уроки:
– Ты сколько еще будешь свою физику за хвост тянуть? Долгов быть не должно! Не пойдем гулять, пока не распутаешься!
Полчаса он просидел рядом за компанию, читая пестрящий формулами зеленый журнал, потом вдруг придвинул свой стул вплотную к Тёмке и стал следить за попытками что-то сделать с высокотемпературными газовыми смерчами. И не смолчал, конечно:
– А ты что из этого в итоге сделать хочешь?
Несколько часов потом они моделировали турбулентные потоки для разных газов и в разных гравитационных условиях. Юм пыхтел, коса растрепалась, глаза сияли, он звенел полупонятными уравнениями, но если встряхнуть, начинал говорить по-человечески – и скоро Тёмка изумился: что это он столько времени с этими горящими газами мучился? Все же понятно. Ровно час он, что понял, упихивал в рамки контрольной работы. Юм прочитал готовую, улыбнулся солнышком, почесал бровь и во всех подробностях рассказал, что происходит в плазменных двигателях разных модификаций. Тёмка отправил работу учителю и перестал бояться физики.
Но в остальные дни ничем подобным не занимались. Юм, правда, с утра залезал с головой в свой блок с ящерицей, а вечерами вместо сказок на ночь читал свои зеленые журналы с формулами, в которых Тёмка понимал только название. Когда его успели всему этому научить?
Вместо