пересели на скамейку напротив женщины с маленькой девочкой. Белокурая девчушка в белоснежном платьице и красных лаковых сандалиях капризничала.
– Смотри! – Сашка раскрыла правую ладонь, на которой лежала блестящая пятирублевая монета. Затем сжала ее в кулак, дунула – и та исчезла. Заметив, как округлились от удивления глаза девочки, она улыбнулась и достала пропавшую монетку из-за ее уха. Фокус простенький, но малышке пришелся по вкусу: она восторженно захлопала в ладоши и стала требовать: «Исё! Исё!». Сашка показала еще пару домашних заготовок. Малышка хлопала и вскрикивала от радости. Сашка достала из рюкзака три яблока и, встав в проходе, ловко стала жонглировать ими, а затем протянула самое румяное малышке.
– Ну же, что нужно сказать? – напомнила мама девчушке, не сводящей с фокусницы зачарованного взгляда. – Спасибо вам большое!
– Да ладно, – пробормотала смущенная Сашка.
– Ты что, в цирке работаешь? – уставился на нее Дамир.
– Так, подрабатываю, – усмехнулась Сашка.
Наконец, их шумная компания, хохоча, вывалилась из вагона. «Уржумка», – прочитала Сашка на стареньком здании станции, выкрашенном поблекшей синеватой краской. По ухабистой дороге, заросшей по обочинам крапивой и лопухами, они миновали деревеньку с покосившимися, почерневшими от времени хибарами и вышли к шоссе.
– Ну, кто хочет запечатлеть исторический момент? – спросил Леха, кивнув на светлый обелиск, сложенный из тесанных гранитных кирпичей. Все, побросав рюкзаки, обступили пограничный столб, на одной стороне которого было крупно выведено «Европа», а на другой – «Азия». Пока Наталья командовала, как всем встать для удачного кадра, Сашка уселась на запыленную траву. Фотографироваться она не любила, потому что на снимках казалась еще более тощей и блеклой, чем в жизни.
Прошагав с полчаса по обочине дороги, ребята свернули в лес. Гул машин, проносящихся по шоссе, постепенно стих. Полуденное солнце, пробиваясь сквозь листву березок и осин, расплескало на земле золотые лужицы. На одной из прогалин Сашка приметила россыпь лесной земляники и за пару минут набрала полные пригоршни сладких, с легкой кислинкой, ягод. «Где ты? Где ты?» – то ли тихий всхлип, то ли шепот ветра в листве. Сашка, вздрогнув, подняла голову и прислушалась – тихо, только изредка, доносился обрывок незатейливой трели безвестных лесных пичужек. «Голову что ли напекло? Мерещится уже», – усмехнулась она и поспешила вдогонку за остальными.
Неприметная тропинка, блуждающая среди поросших мхом и лишайниками валунов и поваленных стволов деревьев, вывела к каменной реке. Огромные гранитные глыбы напоминали застывшие перекаты стремительного потока, сбегающего с горных вершин. Сашка забралась на прогретый солнцем валун и прижалась щекой к камню, грубые изломы которого за долгие столетия не сгладили ни дожди, ни ветра.
Леха повел группу по проторенной тропе, но Сашка, прищурившись, мысленно проложила собственный маршрут по щербатому гребню