холл и вышли из большого подъезда.
Луна зашла, и было совершенно темно. Бесси несла в руке фонарь, свет от него падал на мокрые ступени и растаявшую от внезапно наступившей оттепели почву. Было холодное и сырое зимнее утро, у меня зубы стучали от холода, когда мы торопливо шли по двору. В домике привратника горел свет, когда мы подошли, его жена разводила огонь в камине. Мой чемодан, снесенный сюда еще накануне вечером, стоял связанный у дверей. Было без нескольких минут шесть, немного спустя пробили часы, и вслед за тем отдаленный стук колес возвестил о появлении дилижанса. Я подошла к двери и стала смотреть, как фонари его быстро приближаются во мраке.
– Она едет одна? – спросила жена привратника.
– Да.
– А далеко это?
– Пятьдесят миль.
– Какое длинное путешествие! Я удивляюсь, что миссис Рид не боится отпускать ее одну так далеко.
Дилижанс остановился перед домиком привратника, он был запряжен четверкой лошадей и весь набит пассажирами. Кучер и кондуктор громко торопили, мой чемодан был поднят наверх, меня оторвали от Бесси, голову которой я крепко обхватила руками и покрывала поцелуями.
– Пожалуйста, заботьтесь о ней, – крикнула она кондуктору, когда он посадил меня внутрь дилижанса.
– Ладно, ладно, – последовал ответ.
Дверь захлопнулась, какой-то голос крикнул: «Пошел!» – и мы покатили.
Так я рассталась с Бесси и Гейтсхедом и пустилась навстречу неизвестному и, как мне казалось, отдаленному и таинственному будущему. Первый день моего путешествия оставил во мне немного воспоминаний. Помню только, что он казался мне необыкновенно долгим, и я была уверена, что мы проехали уже сотни миль. Мы проезжали мимо каких-то городов, и в одном из них, кажется очень большом, дилижанс остановился. Лошадей распрягли, и пассажиры вышли пообедать.
Меня ввели в одну из комнат постоялого двора, и кондуктор предложил пообедать, но так как у меня не было аппетита, то он ушел, оставив меня одну в огромной комнате. В обоих концах стояло по камину, с потолка спускалась люстра, а наверху вдоль стены тянулась маленькая красная галерея, уставленная музыкальными инструментами. Я довольно долго ходила взад и вперед по комнате. На душе у меня было жутко: я смертельно боялась, чтобы в комнату не вошел кто-нибудь и не похитил меня. Я твердо верила в существование похитителей детей, их подвиги подчас играли выдающуюся роль в вечерних сказках Бесси.
Наконец кондуктор вернулся, меня снова посадили внутрь дилижанса, мой покровитель поднялся на свое место, затрубил в рог, и дилижанс загремел по каменной мостовой. Наступили сырые и туманные сумерки. По мере того как становилось темнее, я начинала сознавать, что мы действительно очень удалились от Гейтсхеда. Мы больше не проезжали через города, местность изменилась, большие серые холмы появились на горизонте. Когда мрак еще более сгустился, мы спустились в темную, всю поросшую лесом долину, и еще долго, после того как темнота ночи окутала все предметы, не позволяя ничего различать кругом, я слышала, как ветер дико