считаю, что лучше нас делает любовь, – сказала Китти. – Ты согласен?
– Пожалуй, – кивнул Ларри.
– Но я говорю о любви настоящей, бескорыстной. Такая любовь – дело непростое.
– Да, ее нужно творить самому, взращивать, как цветок, – согласился Ларри.
– Ты любишь человека больше, чем себя, он отвечает тем же, и оттого ты становишься счастливее… Хотя, возможно, это все-таки сплошной эгоизм.
Тропа привела их к круглой террасе с небольшой статуей посередине. На каменном пьедестале виднелась бронзовая доска с выбитыми на ней строками Уиттьера:
Оставьте негодяям власть, а золото – глупцам:
Удача, как цветной пузырь, живет короткий миг.
Лишь тот, кто разбивал сады, кто шел за плугом сам,
Кто просто вырастил цветок – тот истинно велик.[8]
– Ты тоже так считаешь? – обратилась Китти к Ларри.
– Ну, за плугом ходить мне не приходилось, – ответил он. – И цветок я не растил, и садов не разбивал.
– Я тоже.
– Да чушь это все, на мой взгляд.
– Вот и мне так кажется.
Они стояли у каменной балюстрады, смотрели вниз на заросший пруд, и разговор их возвратился к любви.
– Понимаешь, – задумчиво произнесла Китти, – когда я люблю, во мне уже не остается места ни для чего другого. Но раз я счастлива от этого, то приходится это принять как данность.
– Но есть и другая сторона, правда? Любовь нужно не только дарить, но и принимать.
– Да, но от меня это не зависит. На то воля другого человека.
– И все же ты должна позволить себе быть любимой.
– Как странно! – удивилась Китти. – Позволить себе быть любимой? Не понимаю. С тем же успехом можно позволить солнцу себя греть. Но солнце светит и греет меня, не спрашивая позволения.
– Ты можешь отойти в тень.
– Ну да, конечно. – Она нахмурилась, запутавшись.
– Я о том, – продолжил Ларри, – что есть люди, которые не разрешают себе быть любимыми. Может, боятся. Может, считают себя недостойными.
– О, понимаю. Но ты ведь о себе так не думаешь?
– Почему же? Случается временами. Можешь называть это скромностью, если хочешь. Бывает, люди боятся просить о любви, даже если очень сильно ее хотят.
– Да, это я знаю.
– В конце концов, не все же считают себя привлекательными. Большинство вообще уверены, что неинтересны окружающим.
Китти помолчала.
– С любовью вообще странно, – начала она. – Понятия не имею, почему мы выбираем одних, а не других. Считается, что по внешнему облику, но вряд ли все так просто.
– Так что же, по-твоему, влияет на наш выбор?
– Что-то вдруг будто ветром заносит в душу, – ответила Китти. – Ты это ощущаешь и понимаешь: избавиться невозможно. А попытаешься – тебя разорвет на куски.
– Как все же это чувство возникает?
Китти бросила на него быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей, и на мгновение ее милое лицо омрачилось печалью.
– Вот стоишь у причала в Нью-Хейвене и знаешь, что он отправляется