куда же такое? Я не знаю, – ответил мужичонка с бляхою на груди.
– К Тихону Петровичу, в винный склад, знаешь, небось, где недавно похороны были.
– Теперь найду, только повременить малость надо, а то, пожалуй, хватится: «куда, моль ушёл»? Видите, какой он! Зверь-зверем сделался.
– Ну, хорошо, только, пожалуйста, поскорей!
– Сбегаю; на чаёк бы за это…
Урядник сунул ему какую-то монету, и сотский ушёл в канцелярию осведомиться, можно ли ему будет отлучиться.
Через час к становому приставу явился Тихон Петрович; тот, памятуя о вчерашней от него подачке, принял его с распростёртыми объятиями и пригласить даже в свои покои, где усадил на диван и полюбопытствовал о причине его визита.
– Вы приятеля моего, Егора Назарыча, арестовали. Позвольте узнать, за что на него такая немилость вышла?
– За нарушение закона по службе.
– В чем же он провинился?
– Самовольно от службы стал отказываться, – покручивая свои седые бакенбарды, отрывисто говорил его благородие. – Да ты что об нем хлопочешь? грозно прибавил он.
– Так, по-приятельски, – протянул Тихон Петрович.
– Вон оно что! Так вы с ним заодно! Ладно, мы и тебя к этому делу присоединим, вскочив со стула, заявил его благородие.
– Да я-то тут при чем?
– Теперь я понимаю! Вон оно откуда всё вытекает! Ты получил наследство и думаешь, что захотел, то и сделал…. Нет, голубчик, шалишь, с начальством шутить нельзя!
– Какая тут шутка, я к вам не за тем пришёл, чтобы ссориться, а просить у вас милости за Егора Назарыча.
– За этого озорника! Никакой ему пощады не будет; сгною под арестом, покажу ему, как с начальством обходиться, – не таких объезжали.
– Смилостивьтесь, отпустите его без греха.
– Не могу, дело по суду пойдёт.
– Ну, для меня простите, я ведь его к себе в приказчики беру. Он человек смышлёный, а к порядкам нашим попривыкнет – они не Бог весть как сложны – всё дело в честности состоит, – вынимая из кармана бумажник, негромко упрашивал Тихон Петрович пристава.
– Не могу, не могу, – отрывисто кричал его благородие, взглядывая искоса на своего собеседника и на его мошну.
– Не обессудьте, позвольте за это принести вам наше уважение с презентом, – подойдя к приставу и вручая ему радужную бумажку, выразился складчик.
Становой пристав принял её, обозрел, положил в карман и молча стал шагать по комнате. Тихон Петрович стоял, опустив на грудь голову, и ждал от него резолюции.
– Эй! кто здесь есть? – крикнул его благородие.
Из канцелярии высунулся сотский.
– Поди, приведи сюда из арестантской урядника, – сказал он.
– Ради Бога, извините его: такой случай вышел, он вами всегда доволен и благодарен был, – повёл речь Тихон Петрович.
– Только для тебя, иначе ни за что бы не простил, – продолжая сновать из угла в угол, ворчало начальство.
Вошёл Егор Назарыч, увидал своего друга и прочёл в его глазах, что дело приняло оборот к лучшему.
– Привёл,