необходимо видеть его, – горячился тот.
– Успеете, вот придёт батюшка, тогда и увидите.
– Мне-то уж, голубчик, дозволь с ним повидаться, – лезла какая-то пожилая женщина.
– Не могу, – сказано, священника надо подождать.
– Я сестра ему двоюродная.
– Все равно, если бы и родная была, – не пущу.
В зале поднялся шум, слышались голоса, упрекающие врача в том, что он с приказчиком хотят обобрать их родственника. Шум всё усиливался, наконец родственники умирающего ворвались к нему в спальню, но, увидав, что Аким Петрович лежит в бессознательном положении, притихли и начали оглядывать стоявший в комнате железный сундук и, увидав его запертым, успокоились.
– Да вы о чем хлопочете-то? – обратился к ним врач тихим голосом.
– Как о чем? Небось, о наследстве! – отвечал бородатый племянник, уперев руки в боки.
– Напрасно беспокоитесь: есть духовное завещание, по которому вам ничего не будет.
– Врёте вы! – вскричал тот.
– Я прошу вас не шуметь, иначе пошлю за полицией.
– Вот и отлично, тем и лучше, – голосили родственники, и один из них отправился за становым приставом.
Пришёл батюшка со Святыми Дарами, все высыпали к нему навстречу и подошли под благословение.
– Что такое случилось с Акимом Петровичем? – спросил он у врача.
– Плох старик, надо бы его пособоровать и приобщить Святых Тайн, – ответил доктор, вводя священника в комнату больного.
Аким Петрович находился ещё в забытье; батюшка осторожно подошёл к его постели и сел около неё на стул; доктор и приказчик стояли тут же; в спальню начали входить родные больного. Прошло ещё полчаса; старик открыл глаза и уставил их на священника, как бы обрадовавшись его присутствию. Батюшка попросил всех удалиться из спальни и приступил к исповеди; больной отвечал на вопросы его слабым голосом; видимо было, что с каждой минутой силы его падали, а по тому духовник поторопился приобщить его Святых Тайн и пригласил войти родственников, которые обратились к умирающему с вопросами о его последней воле, кому он откажет своё состояние. Аким Петрович на вопросы их отвечать уже не мог и только рукою показал на своего приказчика.
– Что же это значило бы? – спрашивали они друг у друга.
– А то, что все своё состояние он вручает ему, – показывая на счастливца, пояснил им батюшка.
– Ну, как придётся: он ему не родной, мы будем по закону искать и не допустим этого молокососа ни к чему! – заголосили родственники умирающего.
Вошёл становой пристав с урядником. Батюшка приступил к соборованию Акима Петровича, а через полчаса врач объяснил присутствующим, что больной отошёл в вечность. Спальня опустела, все направились в зал. Пристав объявил, что он должен приступить сейчас же к опечатанию винного склада, железного сундука и всего имущества покойного.
– Едва ли вам придётся исполнить то, о чем вы сейчас сказали, – обратился к приставу врач.
– Не ваше дело вмешиваться в мои распоряжения! –