суеверно казалось похожим на рождение: сначала трудно, темно, страшно,… а потом – свет, глоток воздуха, и город принял тебя. Это нужно проходить самому, думал он. Ведь эти страх и трудности – закономерная плата, ничтожная по сравнению со счастьем ходить по этим мостовым и дышать ветром с Финского.
…Родное лицо. Человек, неожиданно обрадовавшийся ему, брызги светлых эмоций, понимающие глаза, звонкий смех.
Он бросил школу после девятого класса, а она тогда же ушла в музучилище и выучилась там на преподавателя музыки – тогда-то они и потеряли друг друга из виду. А потом, отработав год на четырех работах, сумела накопить денег, чтобы позволить себе учиться в Петербурге.
Впрочем, в школе они никогда не дружили, существовали параллельно. А здесь, так далеко от дома, что, кажется, будто находишься на другой планете, стали друг другу родными людьми. Земляками.
Примерно тогда-то он и нашел работу в компьютерном клубе. Клуб был круглосуточным, работал по сменам, и Таня частенько заруливала к нему после учебы.
Они даже не целовались ни разу.
Он рассказывал ей про Лилю, нежную, хрупкую, ласковую девочку с васильковыми глазами. А Таня ему – про Сергея, который тоже остался в Якутске, но скоро непременно приедет к ней. Наверное, это можно было назвать дружбой без привязанности: они ничего друг от друга не требовали, просто так, в подарок давали друг другу тепло и внимание. И расстались без грусти.
– Я завтра улетаю в Якутск.
– Валерка! Знаешь, что? Найди там мою сестренку Женьку. Джеки еще ее зовут.
– Зачем?
– Так надо, Валерка. Я просто знаю, что так надо. Ты же мне веришь?
И хохочет, довольная. То ли пошутила, то ли всерьез сказала…
Валерка повернулся лицом к ходу движения и вскинул руку. Первая машина была под завязку забита гомонящей ребятней. Их веселые мордахи расплющивались о стекла машины, в своей забавной возне они были похожи на многорукого веселого монстрика. Валерка помахал им, ему ответили писком.
Следующий ехал пустым, но при виде Валерки развел руками, на минуту оторвав их от баранки. Видимо, торопился.
Валерку подобрал микраж.
– До Мохсоголлоха я тебя не повезу, а вот до Улах-Ана – пожалуйста.
Улах-Ан это почти две трети дороги до переправы, так что Валерка не раздумывая согласился.
… От Улах-Ана, большой деревни, растянутой на несколько километров, его подбросили до Покровска, а оттуда добраться до Мохсоголлоха было делом техники. К обеду он уже оказался на переправе.
Река Лена, не обузданная гранитом и не скованная упряжью мостов, была обманчиво спокойной. Величавая и грациозная, собирающая дань со множества ручейков и речушек, украшенная кружевами проток и пышной отделкой диких островов, далеко не каждый из которых имел название, она напоминала тойоншу. Она была щедрой владелицей своих угодий: дарила людям рыбу и чистую, не оскверненную заводами и нефтью, воду. Но порой на нее нападало буйство: после зимней спячки она