сейчас.
– Исход нам будет ясен. – Мне казалось, что меня уже ничего не сможет убить.
Не обращая на него внимания, я посмотрел на этих двух. Под фонарем их лица и тела лишились защиты, такие одинокие, сухие и потерявшиеся. Они смотрели на меня как на спасителя, как на протянутую руку с хлебом. Они тряслись и были весьма неплохо одеты, но ужасно выглядели. Как гнилые мандарины.
– Ваши дела – это ваши дела, ребятки – объяснил я им, – а вот он, – указал я на него, – мне не нравится. Я не в настроении. Поэтому двигайте от сюда.
Они так и смотрели на меня. Они стали возвышеннее после моих слов, крепче и решительней. Я не хотел разбрасываться словами, а этот боец-богомол так и смотрел на меня: в глаза бросалась копеечная кожаная куртка, стрижка под ноль и неясность вперемешку с потерянной яростью стеклянных глаз. Он постоянно дрыгался, дергался, брыкался в конвульсиях и торчал на дерьме. Он ждал меня, ждал месива. Он вернулся к парочке. Упрекал их и унижал. Чувствовал доминанту в яичках и пытался спровоцировать во мне героику. Я плюнул и зашел в кафетерий, пройдя мимо парочки. Резко, глядя на них, брандахлыст толкнул меня в плечо. Мне это не понравилось. Я бываю вспыльчив, но я всегда готов к тому, чтобы избежать кулаков. Тогда я точно был на ножах. Я резко ударил его. Вмазал как следует. Всей своей тушей направил в него ударную силу, с работой корпуса. Он повалился на мусорный бак позади него.
– Ну вот зачем надо было заниматься такой ерундой? – Спросил я его подойдя поближе. – Для чего торговать ненавистью?
Развернулся и вошел в кафетерий. Эти двое загремели за мной. Девушка была бы красавицей, не втягивай она ноздрей кристаллы. Джентльмен ее был так себе.
– Слушай парень, давай свалим уже от сюда.
– Я хочу выпить.
– Тут нет выпить.
– И вправду.
– У нас есть выпить. Спасибо, идем, у нас есть портвейн и ром.
– Далеко?
– Следующий перекресток.
– Можно.
Они боялись. Я боялся тоже. Чего – не знаю. Жизни и будущего. Будущее никого не терпит, будущее ждет тех, кто смотрит в него. Будущее тщеславно и непредсказуемо. Будущее, как дурная женщина – дурная женщина всегда тщеславна, нетерпелива и горделива. У меня ничего при себе не было, чтобы уважить систему или ученых мужей и жен. Я ничего не имел, быстро учился и двигался в том, что мне нравилось. С таким багажом я никому не нужен. Я был выброшен, высморкан жизнью и барахтался в поисках плота. Мне страшно. Жизнь поглотит меня. Я не хотел оставаться на улице, хотя порой оставался. Я вылетел как-то с работы и у меня не было денег на дорогу домой, а работал я на периферии. Я стер все ноги в кровь, пот и сопли, но так и не дошел. Надо мной было небо, вычурное и пустое. Бездонная консервная банка, в которой тонут мечтатели и безвозвратно исчезают художники. Я чертовски устал и остался на одном из городских кладбищ. Я просто прилег, воздух был чистым, тишина умертвляющая и не было страха перед мертвецами. Тогда я сильно не мерз и ждал, что небо откроется