Хельга. У священника было три дочери!
Не выгонял его призрак, нет! Наоборот! Привел к нужному месту.
Все стало предельно четко и ясно. Сейчас он все поймет!
Никита рванул по еле заметной тропке к дому. В стороне затрещали ветки. Черт! Их же трое! Сестры.
Повернулся.
Шелестят мокрые тяжелые листья. Ветер над головой гоняет туда-сюда тяжелые туши крон. Светлый дом в темноте видится призрачным кораблем. Вот сейчас оторвется от земли и поплывет. Поплывет на Никиту.
Это было настолько явственно, что Никита попятился. Шлепанцы. Наступил сам на себя и упал.
Засмеялись.
Дом нависал, дом пялился на него тусклым окном.
Стекла звякнули, щелкнули задвижки. Невидимая рука толкнула створки окна. Никита увидел, как из темного еще потолка вывалилась люстра. Огромная. Стеклянные висюльки. Вспыхнула, ослепив. Свет прокатился по стенам, прогоняя мрак, встряхнул обои, делая их яркими. Словно недавно наклеенными. Распахнулись двери. Вдалеке мелькнула фигура в светлом. Раздался смех.
– Смотри, смотри! Целуются! Ханна.
Взревела музыка. Простучали каблучки.
– Что же ты сидишь? Заходи!
Никита не сразу понял, что говорят ему. Из окна свешивалась девушка, круглолицая и румяная, темные волосы собраны в тугую прическу.
– Смотрит!
Засмеялась, откидываясь назад. Она кого-то там, в коридоре, заметила. Чуть нахмурила брови.
– Давай через окно, – шепотом предложила она, и Никита стал подниматься. Он уже ничего не помнил и не чувствовал. В груди сидело одно желание – из темноты и сырости, из грязи и непонятности попасть туда, где чисто и светло, где весело и ему рады. – Скорей, скорей, – манила девушка. У нее была полная белая рука. Рука…
Неправильно эта рука изгибалась. Не в локте, а как-то всеми костями от плеча к запястью.
Взгляд девушки застыл. Но из распахнутого рта еще лился смех. Неестественный. Жуткий.
Поначалу от звона в ушах показалось, что смех переливается как колокольчик. Но вот фыркнули, и смех превратился в самый обыкновенный.
– Ты что здесь делаешь?
Обернулся. Хельга. Волосы распущены, белая ветровка, узкое лицо будто светится. Взгляд пронзает. Ну чистое привидение!
– А ты?
Никита оглянулся на дом. Неужели она не видит, что в нем происходит?
Ничего не происходит. Дом был темен. Окно закрыто. Ни девушки, ни музыки, ни люстры. Никита коснулся ушей, словно проверяя, на месте ли.
– Я рядом живу, – Хельга показала в темноту. – Через дорогу. Услышала, что тут кто-то ходит.
Никита сел.
– Мне здесь нравится. – Она опустилась на корточки рядом и посмотрела на дом. – Он такой таинственный.
– А призраки?
Хельга в ответ засмеялась, прикрыв лицо рукой. В руке книга.
– Что это? – тупо спросил он. В голове стояла странная пустота, тела не чувствовал – где он, что с ним?
Хельга повернула книгу обложкой. Гора и летящая птица. Цапля. Шея длинная. Названия не видно.
Никита