случайно выронил тубус, который упал на грязный пол, тогда, в гневе я хотел пнуть его, но не стал. Я отыскал свободное место, кинул на него свою сумку с тубусом, и только потом сел на него. Напротив себя я увидел, как в конце автобуса сидела мама Клешниной. Что она здесь делала, я не понимал. Не знаю, узнала ли она меня или нет, но тут же я постарался сделать спокойный вид и просто уставился в окно, размышляя о том, как приду в деканат и попрошу об отчислении.
Потом все мои долги резко канули в небытие, когда после очередного вызова в военкомат, я поехал домой аж на целую неделю. Дома было спокойно, вместо студентов меня окружали кошки, которые постоянно спали, задавая релакс и мне. Мама посоветовала мне обратиться к Наташе Копосовой, которая училась уже на третьем курсе. Так мне и пришлось покупать некоторые работы у Наташи, а потом и у других людей, раздавая деньги налево и направо, хотя до этого я пытался делать все задания сам. Зато теперь я был без долгов и счастлив, сидя у себя дома, занимаясь лишь с одним предметом – ИЗО.
– А что ты такое рисуешь? – спросила меня как то женщина, которая пришла к нам домой, чтобы снять показания со счётчика. – Я тоже мечтала в строительный поступить, любила чертить в детстве, – говорила она мне.
– Это перспектива здания, – объяснял я. По её глазам было понятно, что она не совсем поняла, что я сказал. Собственно и я не особо понимал, что черчу, просто знал – перспектива и всё тут.
Как раз в этом время вовсю шла аттестационная неделя – середина семестра, в которой каждый был чуть не в себе. Мои оценки были не так уж и плохи в итоге, много у кого были и нули, и двойки. У меня 3,5, можно сказать 4,как собственно мама и сказала моим учителям в школе. Математика испортила всё – я получил за неё 1,3 балла и был даже горд собой, так как выполнил хоть что-то, ведь я совершенно ничего не понимал в ней и на парах всегда мечтал о том, чтобы меня не вызывали к доске. Два раза я всё-таки вышел в семестре и немного опозорился, забыв как вычислять логарифм.
После этой аттестационной недели дела пошли на лад. Я снова стал справляться со своими долгами, вычерчивая рисунки по ИЗО, которые я также никому не отдавал за меня делать, хотя и не особо справлялся с ними. Подходил ноябрь, на наш город опустился первый снег, всё вокруг приобрело белый тон и даже ту самую корку на асфальте, к моему счастью, теперь закрасили собой сугробы. Первый морозных выдох, всё новое. И как будто ничего для меня здесь и не было, будто и не сидел я в том самом автобусе и не смотрел в окно, думая об отчислении. Будто и не переживал я о том, что со мной никто не общается, будто и не был я одинок. И вот первый снег, началось всё заново.
Когда после очередных недель учёбы я поехал домой, то в электричке после пересадки в Урене увидел двух знакомых моему брату его одноклассников – Милосердова и Вовчика Толстоухова. Они сели рядом со мной. Конечно, я повёл себя неправильно,