ночничок бы хоть зажгли, – сказал разбойник.
– Как же, всю ночь фонарь горит, зажечь только не успели.
Добродушный хозяин ввёл постояльца в небольшую комнатку, отделённую от соседней дощатой перегородкой, вынул из кармана спички и зажёг стоявшую на небольшом столике сальную свечку.
– Ну, вот и квартира тебе, – сказал он.
– Дорого в сутки будет стоить?
– Сколько прожить-то думаешь?
– Как придётся: недельку, может, и меньше.
– Целковый берём, а то и больше. Лошадки у тебя свои, или на ямщицких приехал?
– На своих; надо бы уступить сколько-нибудь.
– Ну, если на своих, три четверточка возьму, самовар и свечки наши будут.
– Овёс и сено почём отпускаете?
– Не дорого, лишнего не возьмём. Сами откуда вы будете?
– Вёрст за четыреста отсюда.
– Знать, в первый раз на ярмарку приехал?
– Да, впервые ещё пришлось.
– Ну, значит, остаёшься?
– Нечего делать, надо бы почище комнатку, так и быть уж, останусь.
– Есть и почище, да занята, – купцы из Большой Санды, заняли её.
– Что значит «Санда»? – полюбопытствовал разбойник.
– Ну, с завода Демидова, всё равно. Уедут, туда же тебя и переведу, сказал дворник и вышел.
«Спасибо и за обещание», – подумал разбойник и стал осматривать комнатку, в которой он остановился.
Она была в длину сажени три с половиною и такой же ширины, об одном оконце, выходящем на речку; в ней стояла кровать с матрацем, набитым сеном, на котором, кроме подушки, да притом жёсткой, ничего не было, не имелось даже одеяльца; около столика стояли три простых обыкновенного дерева стулика, в углах виднелась сырость, и она напоминала ему каземат Богородского острога. Разбойник снял с себя тулуп и присел на стул.
Вскоре вошёл Осип, сопровождаемый тем же привратником, который встретил их на улице, и тотчас же ушёл из комнатки.
– Ну, Василий Васильевич, комнатка-то, кажись, не хвали, вдвоём-то в ней и не поместишься.
– Да, брат, не разгуляешься, но всё-таки ты как-нибудь уляжешься, ночь-то переночуем, а завтра и переберёмся на другую квартиру, так оно выходит.
– Неловко с лошадьми переезжать, – проговорил каторжник, снимая с себя верхнюю одежду и поглядывая на атамана.
– Лошадок-то мы и… побоку, ну их совсем, сбудем на Конную.
– Это дело другое.
– Ты полушубок-то не снимай, куда-нибудь пройдёмся.
– Куда же, ночью, разве что в трактир, чайку попить?
– Сходим, хоть немножко город поглядим. Лошадок хорошо поставил?
– Ничего, уголок отвели, я уж и сенца им подложил, поить раненько.
Через несколько минут Осип с Чуркиным были уже на улице; она была полна снующими взад и вперёд простолюдинами; прошли по линии постоялых дворов, между которыми выделялось одноэтажное здание трактира или харчевни какой-то Гольчихи. Войдя в него, они увидали за буфетом толстую, пожилых лет, женщину; это была хозяйка харчевни. Заметив их, она командировала паренька из прислуги