жареную будешь? Я на всякий случай приготовила.
– Конечно, буду, – обрадовался Захар. – Я уж не осмелился тебя кулинарными просьбами беспокоить, хотя поесть тоже очень люблю. Поэтому…
– …ты, в отличие от Иисуса Христа, такой толстый! – Весело заключила Маргарита.
– Правильно! – рассмеялся Захар.– Давай свою картошку.
Кухонька у Маргариты была крошечная – хрущевская, и могучий Захар, увлеченно поглощающий картошку, казалось, заполнял собой, так же как и в коридорчике, едва ли не все полезное пространство. Однако, благодаря, очевидно, изумительной легкости застольной беседы, Маргарита с удивлением осознала, что стесненной (ни морально, ни физически) она себя вовсе не ощущает. В том, что Захар был теперь не бесплотным голосом в телефонной трубке, а гиперодушевленным индивидуумом, не было ничего натужно противоестественного. Как будто брат заскочил в гости…
Насытившись и с наслаждением осушив очередной стаканчик пива, Захар вдруг громко и с видимым удовольствием… отрыгнул! Маргарита от сего неожиданного звука аж вздрогнула, как от выстрела и поморщилась, а Захар засмеялся и простодушно спросил:
– Ты считаешь, что это неприлично?
– Во всяком случае не… принято, – растерянно ответила Маргарита.
– А КЕМ не принято? – спросил Захар и сам себе ответил: – Людьми! А ведь отрыжка после еды – вещь вполне естественная. Особенно, когда пьешь пиво: лишний воздух выходит. Что же мне теперь – каждый раз в туалет убегать и воду спускать, чтобы ты не услышала? Но это же бред! Кстати, отрыжка очень полезна для пищеварения, А задерживать воздух насильно – наоборот вредно. Вот ты сейчас выпила пиво – неужели тебе не хотелось отрыгнуть? Только честно!
– Если честно, хотелось, – вынуждена была признаться Маргарита, – но мне было неудобно.
– А почему? – вновь вопросил Захар. – Да потому, что кто-то когда-то решил, что это неприлично. И теперь мы все в плену этого стереотипа. А если кто-нибудь придумает, что поглощать пищу на виду у всех – неприлично?! Ведь это же, если вдуматься, очень некрасиво: жующий рот – фу! Не эстетично! Отвратительно! Попробуй понаблюдай за людьми, которые едят, попристальнее – и ты в этом убедишься. Но жевать почему-то прилично, а отрыгивать – нет! Это нечестно.
– Пожалуй, в твоих рассуждениях есть резон, – сказала Маргарита. – Хотя что-то меня все же настораживает…
– Ты подумай на досуге, а я, пожалуй, пройду в ванну, – сказал Захар, – а то мне завтра вставать рано.
Пока Захар с вожделением плескался в ванне, Маргарита приготовила два спальных места (незваному гостю – на полу), а потом уселась на кухне с сигареткой. Она курила и думала о том, что Захар, в сущности, очень мил и, кажется, необременителен, что прошедшим вечером она ничуть не утомлена; ну, а что касается отрыжки – невелики издержки… Во всяком случае Захар не лицемерил, а ей самой было вовсе не противно – скорей, смешно… А значит, права