дура, вот дура! «Руку помощи», – передразнила Настя подругу. – Вот кто его воспитал такого, тот пускай и подает. А ты уноси ноги от него и побыстрее, пока он тебе и твоему ребенку жизнь не искалечил основательно.
– Ох, я и забыла. Вовчик просил отцу позвонить.
– Вот-вот. Папаша приедет и отмажет подонка-сыночка. Звони уж, чего там.
Глава 10
Отец прилетел на следующий день. С вокзала он направился в штаб дивизии, куда был приглашен представитель прокуратуры с делом, заведенным по факту свершенного преступления. По ходатайству отца, Вовчика выпустили под домашний арест. Ему было строго запрещено появляться на улице.
Лиля с волнением ждала встречи со свекром. Она никак не могла представить, что скажет ему при встрече, как объяснит создавшуюся ситуацию. После ужина, по просьбе свекра, женщина ушла гулять с ребенком на улицу. О чем был разговор отца с сыном, Лиля так никогда и не узнала.
На следующее утро все – отец, Вовчик и Лиля с ребенком – отправились в госпиталь приносить свои извинения Петрову и Фаине.
Петров лежал спеленатый бинтами и только глаза его смотрели с удивлением на прибывшую делегацию. Лиле потом долго снилась его фигура-кокон с наивными голубыми глазами. У двери палаты Фаины, женщина остановилась. Ей не хотелось встречаться с соперницей, но Борис Николаевич подтолкнул легонько в спину.
– Пойдем, пойдем. Надо Володю выручать.
Фаина в легком ажурном пеньюаре лежала в картинной позе на аккуратно застланной кровати. При появлении гостей она всплеснула руками.
– Батюшки, кто к нам пришел! Что, не добил, решил в госпитале добивать?
– Зачем вы так, Фаина, – заступился за сына Борис Николаевич. – Он пришел покаяться, попросить прощения за содеянное.
– Покаяться? Вот это гавно еще и каяться умеет? – слегка приподнявшись, Фаина надменно ткнула пальцем в Вовочку. – А вы кто такой? Что-то не встречала вас в гарнизоне.
– Я понимаю вас, Фаина, оскорблена ваша женская честь. Но мальчик очень восприимчив и чутко реагирует на женскую красоту. Как можно пройти равнодушно мимо такой красивой женщины.
– Опаньки! – Фаина резко села в кровати. – Так это – есть мальчик? А ты, стало быть, его папаша? Хорошего сыночка вырастил, нечего сказать!
– Фаина, я виноват, я каюсь, но ты хоть отца не оскорбляй.
– Ох, ты! Голос прорезался! А ну, пошел вон отсюда! Пошел, пошел! Приперся и папочку приволок! А это кто там сзади? Ого, и эту кралю сюда притащил! Ты-то чего пришла? Неужто за этого поддонка просить? – Лиля молчала, не в силах произнести ни звука. – Эх ты! Дурочка. Он тебя с грязью мешает, а ты за него просишь. Славная ты баба, Лилька, а он ногтя твоего не стоит!
– Послушайте, Фаина, мы пришли к вам с благими намерениями, – вновь вмешался в разговор Борис Николаевич.
– Чего? – оборвала его женщина. – С какими, какими намерениями? А ну, вон отсюдова и чтоб духу вашего здесь не было! Ишь, навоняли, дышать нечем!
– Фаина,