с трапа на землю.
Быстро вскочив на ноги и отфыркиваясь, Марик лихорадочно озирался. Перед ним лежало поле, далеко на горизонте чернел лесок. Оглянувшись, он увидел череду высоких разномастных заборов.
– Весь мокрый, бедняга, – прошептала Зануда, поглаживая его по шее. К ним подошёл Кормилец, держа в руках какие-то пакеты.
Марик со смешанным чувством беспокойства и признательности ткнулся носом Зануде в руку и замер.
– Ну, пойдём, малыш. Пойдём домой.
Они миновали высокий кирпичный забор, кучу опилок, накрытых железными листами, и вошли в узенькую калитку. Марик увидел перед собой песчаную площадку, примыкающую к приземистому зданию, расположенному буквой Г. На площадке стоял Тунгус, переругиваясь через ограду с невысоким гнедым незнакомцем. Тунгус выгибал шею, бил землю копытом, храпел и выглядел очень угрожающе. На всякий случай Марик опустил голову и облизнулся. Зануда отпустила его, он робко направился к Тунгусу и остановился на почтительном расстоянии. Тот вдруг отвернулся от соседа, подошёл к жеребёнку и тихо произнёс, наклонившись к самым его ушам:
– Это наш новый дом, Марик. Надеюсь, кормить здесь будут сытнее. Конюшен на свете очень много, и люди часто возят нас с одной на другую… поэтому опасно заводить друзей. Велика горечь разлуки.
Марик судорожно вздохнул и ничего не ответил. К нему подошёл Кормилец, сунул в рот сухарь, и они с Занудой поспешно вышли, закрыв за собой чуть скрипнувшую дверь калитки. Сердце Марика упало.
– А люди… хозяева тоже могут меняться?
– Да, малыш… Хозяева тоже иногда меняются, – в голосе Тунгуса мелькнула печаль.
Они остались стоять в середине плаца совершенно одни – робкий Марик и склонившийся над ним Тунгус. Марик уткнулся в вороную грудь Тунгуса и тихо всхлипнул. Тунгус ещё ниже опустил голову, коснувшись губами затылка Марика и едва слышно гукнул.
Вскоре пришёл конюх и забрал обоих в конюшню. Марику всё было ново и непривычно – и белый камень здания, и широкий проход, и большие окна, из которых лился мягкий вечерний свет, и высокие потолки, и ровный каменный пол. А главное, денники разгораживались светлыми решётками, через которые можно было смотреть в проход сколько захочешь и даже разговаривать с соседями!
Конюх, открыв дверь, впустил Тунгуса в его денник. Марика же провёл дальше – повернул налево, в небольшое отделение всего на три денника.
В ближнем, самом маленьком, стояла крошечная, очень круглая серая лошадка с густой длинной гривой. Марик вытаращил глаза, уставившись на неё: первый раз в жизни он видел лошадь меньше себя. Он и не знал, что такие бывают!
Конюх провёл его во второй денник, где жеребёнка ждала крупная охапка сена. Развязав бесчисленные узлы в бахроме и сняв попону, он удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Марик взглянул направо – дальний денник остался пустым. Не смея заговорить с незнакомой лошадкой (она была такой маленькой, что он не мог думать о ней