сытный ужин, жеребёнок пытался сообразить, что же ему делать с конеедом. Пройдёт день-два, и все лошади узнают о том, кого Зануда по вине Марика притащила в конюшню. Он опасливо покосился на соседку Мышку, но та, судя по всему, пока ничего не заподозрила.
– Бдзынь! – Кай подал условный знак, слегка прикусив железную решётку. Марик снова бросил взгляд на Мышку (та уже покончила с ужином и приступила к сену) и с самым незаинтересованным видом подошёл к стене, разделявшей жеребячьи денники. Делая вид, что выбирает из сена травинки повкуснее, он направил уши в сторону друга. Тот быстро прошептал:
– Мы подождём, пока все уснут. Потом выберемся из денников, прокрадёмся в амуничник, достанем пакет и выпустим конееда на свободу!
– А как мы откроем конюшню? Её закрывают на ночь на замок… – мрачно ответил Марик.
– Окна! – воскликнул Кай, задумавшись на мгновение.
Да, сейчас тепло, и все окна открыты настежь! Если ухитриться выбросить туда злосчастный пакет, все горести останутся позади! Марик просиял и с удвоенным усердием принялся за сено.
На землю мягко опускались сумерки. В окно ворвался лёгкий ветерок, разносящий с собой повсюду пряные запахи весны. У жеребёнка слипались глаза, но он старательно боролся со сном, выбирая самые неудобные позы.
Над облаками поднялась полная луна, заглянула в окно конюшни, словно проверяя, спят ли лошади. Марик на всякий случай крепко зажмурил глаза. Луна поверила и поднялась ещё выше, залив землю сказочным серебристым светом, сделав тени глубже и мрачнее.
– Пора!
Марик открыл глаза и увидел, как встаёт Кай. В гриве и хвосте у него запутались стружки. Марик аккуратно поднялся, стараясь не шуметь.
Кай принялся раскачивать дверь, прерываясь каждый раз, как слышался какой-то звук. Спустя несколько минут задвижка поддалась, и он аккуратно вышел в проход конюшни. Снаружи открыть дверь денника Марика не составляло труда. Почти не дыша, жеребята прокрались к амуничнику. Им повезло – дверь была приоткрыта, и они быстро проскочили внутрь тесной комнаты.
Света было мало – углы, где хранились попоны, совсем утонули во мраке.
– Он должен быть где-то здесь, – Кай внимательно обнюхивал висящие на стенке хлыстики. – Да! Вот!
Жеребята уставились на висящий в сторонке хлыст с пакетом, на котором сладко сопел конеед. Храбрость стремительно убывала, идея с окном уже не казалась такой уж хорошей.
Аккуратно подцепив хлыст зубами, Марик сбросил его на пол. Конеед встрепенулся и зашипел. Жеребята в страхе отступили в тёмный угол, уткнувшись задами в попоны.
– Приш-ш-ш-шёл избавиться от меня?
– Нет! То есть да, – смущённо пролепетал Марик. – Меня выгонят, когда узнают, что я тебя спас.
– Спас-с-с, да-а-а. Я погиб бы в овраге.
– А что там? – любопытный Кай придвинулся ближе к конееду.
– С-с-страх! Ужас-с, з-злоба, завис-с-сть, ненавис-с-сть! Люди, испытывая с-с-сильные чувства,