точка одинаковые, похищает с парковки, а в конце это всегда больше десятка ножевых и пустырь на окраине, чтобы выбросить тело.
– Ты опять говоришь, что знаешь, нашел, но молчишь как именно.
– Дом нашел через машину. Я занялся этим делом после первой же жертвы, на той парковке были камеры, на выезде они зацепили старенький Марк бежевого цвета. Их не так много осталось, и во владельцах опять был тот, кому бесполезно задавать вопросы. Я пытался поговорить между отходняками, но там наркота уже весь мозг выела.
Кирилл проходит к окну и дергает на себя, проверяя замки. За окном начинает сереть, и он готовится к ночи, чтобы его убежище выстояло.
– После первого убийства у меня был старый Марк и пустырь, – он прикрывает глаза на мгновение и вокруг них собираются глубокие морщины, а потом он резко встряхивает головой, будто отгоняет нехорошие мысли. – Я над картой пару дней молился, заметил, что там несколько поселений вокруг, не совсем деревни, но вроде того, домов по тридцать-сорок в каждом… А потом мне повезло, фамилия нотариуса засела в мозг. Наркоману и тому старику документы оформлял один человек, я увидел, когда проверял дома из списка. Так у меня появился адрес.
– А нотариус?
– Обычная фирма, платишь деньги и не выслушиваешь лишних вопросов. Даже встречаться ни с кем не надо.
Я киваю и ловлю следующий вопрос, что уже просится в повисшую тишину. Я хочу знать подробности? И что делать с его голосом, он говорит так искренне, что трудно не поверить.
– В доме были личные вещи, его и девушки, – Кирилл продолжает без подсказки. – Я начал понимать его, насколько это возможно, конечно. И там… подожди, я покажу тебе.
Он вдруг срывается с места и делает шаг к лестнице.
– Я же могу оставить тебя одну? – он ловит себя и оборачивается ко мне.
– Все ключи у тебя, куда я денусь.
Кажется, он и правда ждал другого ответа, или надеялся. Но он берет то, что есть, и уходит. И комната тут же оживает, я слышу прилипчивый шепот каждой двери и закрытого ящика. Открой, толкни, найди… Если не выход, то хотя бы защиту. Что-то тяжелое, острое, ведь больше шанса может не быть. Или это проверка? И он стоит за углом, притаившись, и высматривает мои движения.
Слишком быстро, его отлучка занимает не больше минуты, так что я не успеваю уговорить себя на лишний выдох. Может, оно и к лучшему. Он возвращается с другой стороны, осторожно отворяется задняя дверь, которую не видно за выступом кухни, и уверенные шаги чертят дорожку в дом. Когда коридор, наконец, иссякает, я вижу перед собой незнакомого мужчину, и мое замешательство отражается эхом на его хмуром лице. Я инстинктивно делаю шаг к нему и протягиваю руки.
– Вызовите полицию, – я боюсь говорить громко и поэтому рождаю сбивчивый шепот, – прошу вас, вызовите…
Меня обрывает сработавшая сигнализация. Со стороны ворот наплывает неприятная волна из коротких вскриков сирены и ритмичного мерцания. Я замечаю, как окна ненадолго окрашиваются в желтый оттенок,