Пэм Муньос Райан

Эхо


Скачать книгу

семьи.

      Финальная нота долго дрожала в воздухе.

      У Фридриха глаза наполнились слезами.

      И он заплакал.

      12

      Элизабет уехала рано утром, ни с кем не прощаясь.

      Фридрих спал, но все-таки она могла бы окликнуть его, или оставить записку, или что-нибудь передать через отца. Неужели она вот так, без единого слова, совсем исчезла из их жизни?

      – Она не вернется, да? – спросил Фридрих после обеда, когда принес в гостиную виолончель для еженедельного урока.

      – Не вернется, сынок. А если вернется, то не скоро. Может быть, когда-нибудь… Боюсь, это я виноват. Она очень сильная, и потому я слишком многого от нее требовал. Слишком погряз в своем горе и не подумал о том, что необходимо ей самой. Все надеялся – вот выйду на пенсию и смогу проводить с ней больше времени. Как видно, опоздал. Ее целиком захватил этот… фанатичный идеализм.

      Фридрих подтянул волос смычка и натер канифолью.

      – Ты вроде не хотел ни слова слышать против Гитлера в этом доме.

      – Фридрих, ты же и сам понимаешь, я сказал это только ради Элизабет. Пусть она думает, что мы его сторонники, так будет безопасней для всех нас. Я все что угодно сделаю, чтобы защитить вас с Элизабет. Даже в нацистскую партию вступлю, если понадобится. Не хочется признавать, но в одном она права: если мы не согласны с Гитлером, об этом нужно помалкивать. Понимаешь? Смотри и слушай, вот наш принцип. Не доверяй никому. Будь особенно осторожен с соседями и на работе. Конечно, к твоему дяде это не относится.

      Фридрих покачал головой:

      – Отец, это не меня надо учить…

      Отец остановил его взмахом руки:

      – Знаю, знаю. Я слишком болтлив и легко прихожу в волнение. Но я клянусь держать свои мысли при себе и следить за языком. Пришло время быть настороже, но это не значит, что нужно совсем отключить мозг.

      Фридрих показал на вазочку с анисовыми леденцами.

      – И ты по-прежнему покупаешь конфеты в еврейском магазине?

      Отец вздохнул:

      – Да, Фридрих. Больше нигде не бывает моих любимых леденцов. К тому же магазин держит семья одного моего ученика. Сегодня штурмовики намалевали на дверях желтую звезду и повесили табличку: «Евреи – беда Германии». Я видел, трое покупателей подошли, прочли и повернули обратно. Неправильно это.

      – Ты же сам сейчас говорил…

      – Я говорил, что надо держать свое мнение при себе. Я и держу. Я слова не сказал, пока был в магазине. Просто купил кое-какие необходимые продукты. За это не сажают. По крайней мере, пока.

      Отец подошел к пианино и нажал клавишу «ля».

      Фридрих взял ноту «ля» на виолончели, подкрутил колки. Перед тем как приступить к упражнению, он посмотрел на отца.

      – Почему ты так заботишься о евреях? Разве не безопасней для нас было бы поддержать бойкот?

      Отец положил ему руку на плечо.

      – Фридрих, я забочусь не только о евреях. Я и о тебе забочусь. Все несправедливости, которые совершаются по отношению к евреям, нацисты повторят и по отношению к тебе, и ко