к двери, распахнув её резким движением. Дверь глухо ударилась обо что-то твердое. Я протиснулся в щель и увидел одну из сотрудниц Дома Культуры (кажется, Настя её зовут), наклонившуюся к двери. Подслушивала?
Она также была неподвижна. В панике я, обогнув её, вылетел в коридор – тот был полон восковых статуй, выглядевших до абсурдного неестественно: в конце коридора техничка, с ведром в руке, сморкалась в видавший виды носовой платок, а в двух шагах от неё миловидная девушка, наклонясь, поправляла слетевшую туфлю.
Я прошёл на лестницу, где обычно курили, доставая сигарету. Здесь картина была ещё интереснее – парень в зелёном пиджаке держал в вытянутой руке зажжённую спичку, а девушка, слегка наклонясь, утопила в этом огоньке кончик своей сигареты. Огонёк стоял совершенно неподвижно.
Сейчас я этого уже не могу вспомнить, как бы ни хотел – воспоминания уходят, расплываются. Это похоже на то, как видят отдалённые предметы близорукие люди.
Когда я вышел из больницы, оказалось:
1. Я не помню, где живу, не помню своих друзей и знакомых.
2. Моё имя – Виктор – осталось в памяти с того времени, когда я ещё что-то помнил.
Выяснилась куча противоречий между тем, что подсказывала мне память, и реальностью.
1.Так, например, судя по записям, у меня был сердечный приступ, а оказался я почему-то в онкологической больнице с опухолью головного мозга. Опухоль, к счастью, оказалась, операбельной, и ее успешно удалили. О пробелах в памяти я, по совету моего врача (Валерий Петрович его зовут) особенно распространяться не стал – иначе оказался бы в психушке, а не на воле.
2. Если то, что я помню – правда, то я должен был бы как журналист оказаться в больнице со всеми документами, а документов при мне не оказалось – ни паспорта, ничего.
3. Непонятно, как я вообще сюда попал без документов! Я спрашивал, конечно, об этом, но… Все молчат, будто так и надо, даже Валерий Петрович. Тот вообще, со свойственным врачам цинизмом, сказал мне: «Не лезь в это дело! Знаешь, сколько стоит твоя операция? То-то! А за тебя всё уплачено, куча денег, причем наличными!»
Только от Тольки, соседа по палате, выяснил что-то новое: по его словам, меня привела какая-то девушка, сказавшая, что нашла меня где-то за городом (!) и, проявив большую активность, добилась, чтобы меня положили на обследование. Конечно, ничего бы у нее не вышло, но! Свою просьбу она подкрепила большой суммой наличных. Неудивительно, что для меня сделали исключение.
В общем, запутано все. Особенно с деньгами: на моё имя (представьте, было записано просто «Виктору» – и всё!) – в больнице ею была оставлена холщовая сумка, битком набитая пачками крупных купюр. Огромная сумма! Кроме денег, в сумке не было ничего. Даже записки. Девушка не оставила своих координат и ни разу не пришла меня навестить. Вообще никаких посетителей у меня не было – до самой выписки.
Воспоминания о том, кто я и чем занимался