и резким настроем. – Ну, что?! Давай! Возрази мне! – в этом определенно есть тухлый стеб, поскольку никто чаще Артема не давал мне характеристику этими словами. И, конечно же: я ненавижу тебя. Но это уже скрытым, а не внешним голосом. Мой внешний голос замолкает. Скрытый припоминает Артему все самое ужасное. Каждый его грех, отравивший мою душу, выступает у меня во взгляде: ты уводил девочек у меня из-под носа в клубах. Не имеет значения, что меня они не интересовали. Я видел, как это интересует тебя, как тебя интересует достижение унизить меня. И ты меня унижал. Ты собирал все восторженные взгляды и комментарии себе одному, пока я, жалкая крошечка в красивой хлебнице, пытался найти кого-то, кто не будет смотреть сквозь меня. А сейчас тебе достаточно лишь особенного взгляда, чтобы моя мать перестала дышать от любви. Гори в аду.
А потом я сажусь за свое место и начинаю пить.
Я. Тупо. Начинаю. Пить.
Внутри ресторана, заполненного сутью дня, считающимся праздником для всех, кроме Мальчиков-невидимок, начали происходить несуразные глупости вроде первого танца молодожен, конкурсы, от которых меня воротит, но потом, когда меня торкает, начинает даже забавлять. Мне приходится смотреть на то, как Артем, выкинув из головы весь мрак на моем лице и все, что ему передал мой внутренний голос, заставляет людей в самом хорошем в мире смысле смеяться над собой либо пищать от восторга (последним заняты исключительно женщины). При выкупе невесты ему дают команду станцевать Лунную дорожку. Никто и не подозревал, что у него получится ничуть не хуже первооткрывателя этого танца. Я такого еще не видел. Как будто Майкл Джексон реально бессмертен. Тамада, чуть не встав на переносную лестницу, закидывает на голову Артема шляпку, и мой друг мастерски проделывает парочку таких умопомрачительных движений, что… возбуждаюсь… даже… я. Оу, нет. Я это могу. Тамада награждает его призом за привлекательность, а мама поцелуем из порнографии, когда ее возвращают «похитители». Кстати, ими оказывается Петр и его девятилетний сын Сергей. Некоторое время я слежу только за лицом мамы. На моего друга, которого она у меня сперла, мама смотрит так, будто ничего лучше Артема в ее жизни не случалось.
Затем единственный раз за вечер я, опрокинув (хрен знает какую по счету) стопку, иду разгрузиться в своем единственном танце, и гости тихо раскачиваются от ужаса, настолько выходит вульгарно и откровенно.
Мальчики-Невидимки обретают плоть и кровь!
За минуту до танца я подхожу к ди-джею на ногах, которых нет, и делаю кое-что такое, из-за чего рок льется из колонок, словно кипяток – заказываю беспредельный гитарный бой Металлики, который мама терпеть не может. Пусть насладится. Эмоционально ограниченная попсовичка, которая не в состоянии воспринять подобное творчество, склонная презирать тех, кто является его частью. Маме проще назвать меня дебильным, потому что слушаю рок и металл, чем поинтересоваться, в чем же смак.
Движения