словно общение с другими мальчиками-не-от-мира-сего – «Над пропастью во ржи», «Хорошо быть тихоней» или даже с очень плохими мальчиками – «Парфюмер: история одного убийцы», «Портрет Дориана Грея». Но книги – они такие не одни, без которых я больше не могу. Есть еще Толя. Я уничтожил его любовь. И теперь он женат.
Он. Теперь. Женат.
Каждый мой шаг отзывается невыносимой болью, вторя этим страшным словам. Седьмой год идет с тех пор, как… А я только сейчас осознаю ценность коротких мгновений рук, душ, сердец и языков. И не могу его выключить больше, чем на пять секунд в день. Толя автоматически включается у меня внутри, и начинается борьба с макро- и микроорганизмами – Толи там больше, чем меня самого, я прямо чувствую, как он дышит во мне, и в конце концов побеждает.
Закрываю глаза и стараюсь еще немножко подумать о книгах, но нет. Вхожу через двери в красный коридор, будто в скафандре астронавта. В душе моей ободранными обоями и осыпавшейся штукатуркой гниет заброшенная психиатрическая клиника.
– А ну, иди сюда. – В спокойном голосе оказывается злобного обещания больше, чем в самом оглушающем вопле. Артем нагоняет меня на ногах-ходулях двумя скачками и так крепко сжимает в кулаке ежик моих волос, что голова моя отбрасывается назад.
– Ой, ой, пожалуйста, не бейте меня, ваше величество, я верный королевский паж!
– Никогда. – Он поворачивает меня к себе лицом и вжимает в стену с кроваво-красными обоями. Цвет необузданный, пробуждает внутренние запылившиеся грехи. – Никогда никого мне не хотелось так отметелить, как тебя сейчас, урод! – бросает Артем мне в лицо, оставляя на коже капельки слюны. Он взял меня в плен между этой возбуждающей стеной и возбуждающим собой, жар от него идет неимоверный, от тонкого запаха его духов у меня тахикардия первого класса, а ночной океанский цвет распахнутых глаз обрушивается на меня потоком.
– Это серьезная заявка на участие. Но! Как скажете, ваше сиятельство. – Я понимаю, что задыхаюсь, но это далеко не страх. – Накажите, я давно жду вас, мой медовенький король, – говорю я, притягивая Артема за галстук, хотя куда еще ближе. Мгновение, и мои губы коснутся его горячей кожи.
– Ты что творишь? У твоей матери свадьба, а ты все испортил! Я не говорю о себе, на меня тебе плевать, да, но не на нее! Или на нее тоже?
– Согласен.
– С чем?
– С Горбачевым.
– С Горбачевым?
– Да. Он сказал: «Не надо обóстривать». – Я не внимаю его резким замечаниям, не осознаю, как пялюсь на Артема так, словно сам всю жизнь мечтаю выйти за него замуж. Только когда вижу взгляд друга, решаю, что на сегодня переборщил.
– Сколько ты выпил? Я думал, твой танец на пилоне – это худшая часть моей свадьбы, но нет, ты можешь и круче. Впрочем, танец был не многим лучше. Ладно я, лучший друг, твой секрет знаю, но зачем всем-то показывать, какая ты шлюха? И откуда ты достал этот язык без костей? –