мамы, бросая на ходу самые отчаянные мольбы о прощении, впервые в жизни без издевательств называю маму «мамочкой», и она мне верит. Слава богу! Она отрывается от меня, берет мое лицо в руки, целый мир берет в свои руки и вытирает мне щеки, как в детстве, когда я что-нибудь терял и плакал, но сама не плачет, она как обычно сильна, словно утес, словно каменная стена, словно водопад.
Артема тоже обнимает его папа, но только сзади за плечи, когда он осторожно садится напротив меня за стол, так осторожно, будто боится, что стол из-за меня под напряжением и от единого движения он заработает удар током. Лучше бы меня сейчас током ударило, думаю, ловя изредка взгляды друга, боясь, что он о палатке только и вспоминает, хотя вспоминать кроме этого еще много чего есть. Петр предлагает Артему чай, так ласково зовя его по имени, как еще год назад у них не было ни разу. Раньше между ними были колючие провода, но стоило нескольким событиям помирить их отношения, и они превратились в конфетную парочку.
Раньше я смотрел на них и радовался тому, что наконец-то свершилось, тому, что между ними вспыхнула любовь, а сейчас думаю о том, что у меня нет папы. Одна противоречивая эмоция крепко заменила другую, так же, как когда целуются Карина и Петр – я вспоминаю прошлого Славу, который светился от счастья, глядя на эти неистовые страстные поцелуи, я радовался за этих людей, искренне радовался, но теперь, когда Карина с мужем целуются при нас опять, этот новый свирепый Слава не чувствует ничего, кроме зла, кроме зависти.
Почему это случилось со мной? Почему только в этом году? Как будто я бутылка шампанского, которую слишком много трясли, трясли до тех пор, пока она не выдержала и пока пробка не рванула из горла и вся пена ужасных чувств выперла наружу.
Снаружи мои чувства теперь проявляются кислыми словами и стриптизом на маминой свадьбе, а также желанием бесконечно лакать, что я и делаю. Фляжка при мне, это мое обезболивающее, и я пользуюсь тем моментом, когда мама отлучается в ванную на втором этаже.
Взгляд друга говорит о том, что в самые щекотливые моменты жизни я неспособен стать Мальчиком-невидимкой. Взгляд его пугает тем, чего я не смог утаить.
– Тебя пора начинать лечить? – спрашивает Артем. Он догадался! Что я добавил коньяка себе в чай. А еще курить хочу с такой страшной силой, что у меня вопят легкие. – Выбери одно: бухать или машину водить. Вляпаешься – тебя никто вытаскивать не собирается!
– Я никогда не сомневался, что у меня есть надежные друзья. – Колко подмечаю я.
– А ты позвони своему любовнику, может, он тебя чем-нибудь от пойла отвлечет?
От слова «любовник» мое сердце обгорает, горит до тех пор, пока не скручивается маленьким черным шариком у меня в груди. Как же он меня бесит!
– Если я соберусь чем-то заняться с любовником, ты последний узнаешь. – Говорю я. – Узнает только Карина, может быть, потому что только она здесь настоящий