у Кудасова возникало ощущение, что Кольцов молчит не от желания скрыть нечто важное, а просто ограждает его, Никиту, от какой-то опасной информации. Ощущение это больно било по самолюбию лейтенанта, и он уже собирался «серьезно поговорить» с Алексеем Валентиновичем, – но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы и никакого специального разговора не понадобилось…
16 апреля 1983 года прошла по милицейским сводкам информация об одном происшествии, зарегистрированном как «самоповешение». К слову сказать, в те годы самоубийства (статистика которых тщательно скрывалась) вовсе не были такой уж редкостью, вот и данный конкретный случай никакого особого интереса не представлял, если бы не одно обстоятельство – повесившегося звали Иваном Сергеевичем Бердниковым…
Когда Кольцов (напряженный и злой) и Кудасов прибыли в квартирку Бертолета, там остался уже только участковый, ожидавший, когда хозяина, снятого с крюка в потолке гостиной, заберут в морг.
Капитан долго смотрел на посиневшее лицо покойника, потом досадливо крякнул и, засунув руки в карманы брюк, неспешно прошелся по квартире. На этот раз жилище Бертолета было вылизано и прибрано, словно он перед смертью готовился принять у себя важную партийно-правительственную делегацию. Никаких следов беспорядка не наблюдалось, лишь на кухонном столе остались тарелка с недоеденным ужином, початая бутылка «Хванчкары» да недопитый фужер… По словам участкового, там же, на столе, лежала записка, в которой хозяин просил никого не винить в его смерти, с подписью и датой, как положено. Записку эту изъял дежурный следователь районной прокуратуры…
Участковый скучал и никакого интереса к осмотру, проводимому Кольцовым и Кудасовым, не выказал, сидел себе на кухне и зевал. Кстати, именно на кухне заметил Никита странную деталь – в раковине стояли еще два фужера, на них капала вода.
Кольцов перехватил взгляд лейтенанта и незаметно кивнул, мол, вижу, вижу… А больше операм ничего любопытного обнаружить не удалось.
– Ну, какие соображения? – спросил Алексей Валентинович, когда они вышли из квартиры Бердникова. Никита пожал плечами и, подумав, ответил:
– Что-то здесь не так… Не мог этот Бертолет сам из жизни уйти.
Капитан кивнул, но тут же переспросил:
– Почему же? Может, его депрессия внезапная посетила?
Никита посмотрел Кольцову в глаза и сказал тихо:
– Может, и депрессия… Но почему он тогда собирался «Волгу» новую покупать? Нехарактерно это для человека, страдающего депрессией… И вообще покойный жизнь любил – у него и «Жигули» были, и две дачи… Любовница – в театре на Литейном играет.
– О-па! – присвистнул Алексей Валентинович. – А ты, я смотрю, времени зря не терял… Решил сам справки по Ване навести. Молодец!
Ободренный похвалой Кудасов чуть покраснел и продолжил:
– И фужеры эти в мойке… Похоже, гости были у Бердникова.
– Похоже, –