и явно повешенную тут для подобных случаев. – Мальчики – налево, девочки – направо!
С этими словами он вышел, прикрыв за собой дверь. Молодые люди не посмели ослушаться гостеприимного, но строгого хозяина, и скоро каждый уже сидел в своей бочке, по шею в горячей ароматной воде. Пако чувствовал, как вода растворяет и смывает усталость, что царапины и ушибы, которыми было испещрено его тело, затягиваются и постепенно пропадают.
Какое-то время они отмокали молча, все еще слишком утомленные, чтобы говорить. Затем Катталин вдруг спросила из-за занавески:
– Пако – это же уменьшительное от Франсиско? И тебе нравится твое имя?
– Никогда не думал об этом. Вообще-то у меня двойное имя: Хуан Франсиско, маме больше нравилось звать меня Пако, а в школе я был Хуан…
– О, Хуан – это же Йон, если по-баскски! Можно я буду звать тебя так? Тем более что на истинного испанского Пако ты и внешне-то совсем не похож!
– Ну, если тебе так хочется, – Пако стало немного обидно. – А мне вот твое имя нравится, оно очень красивое.
– Имя как имя, немного устаревшее, но у нас в семье всех, у кого есть способность к магии называют Катталин.
– И твою маму?
– Нет, – по голосу было слышно, что Катталин улыбается, – мою маму зовут Эсте́р, и она учительница музыки. А вот бабушку, да, тоже зовут как меня… А мужчинам у нас магия не передается…
В дверь решительно постучали и голос Оленцеро произнес:
– Эй, молодежь, хватит плескаться, пора за стол! Оставьте свою грязную одежду как есть и наденьте чистое, там найдете!
Пако, или Йон, как его окрестила Катталин, вылез из бочки, вода в которой помутнела и окрасилась в рыжевато-серый цвет дорожной пыли, споро намылился и окатился из стоявшей рядом шайки. Судя по плеску воды, за занавеской происходило приблизительно то же самое. Йон какое-то время надеялся, что его позовут «потереть спинку», но, увы. Он вздохнул, взял со скамьи полотенце, такое большое, что в него можно было завернуть небольшого слона и начал вытираться. Послышался шорох отодвигаемой занавески, и Катталин, в одном полотенце, пришлепала босыми ногами по теплому каменному полу. У нее были изящные узкие ступни, ногти на ногах, впрочем, как и на руках, были выкрашены черным лаком. Она выглядела посвежевшей и отдохнувшей, темные влажные волосы рассыпались по бледным обнаженным плечам, она ласково улыбалась. Йон наскоро обмотал полотенце поперек себя и повернулся ей навстречу.
– Йон!
– Катталин!
Он нежно поцеловал приоткрытые мягкие губы девушки, она так же нежно ответила на поцелуй. Он обнял ее за плечи.
– Люблю тебя!
Она обвила руками его шею.
– Ма́йте сайту́т!
Конечно, перевод ему был не нужен.
Их нежности прервало вежливое покашливание за дверью. Йон выпустил юную ведьму из объятий, и она упорхнула на свою половину – одеваться.