В рекламу взяли… собаку!
– О! А! – восклицала я, начиная сомневаться в правдоподобности того, что мне тут толкуют, и чувствуя, как с ушей у меня виснет лапша.
Около метро я предложила Татьяне:
– Вон кафе… Давай выпьем кофе, посидим, поболтаем?
Нет, у Татьяны в шесть тридцать свидание.
Ну ладно… До завтра!
Глава 8
Я всё-таки порылась в интернете и разыскала на сайте YouTube рекламу, на которую не взяли ни шестьсот девушек, ни столько же парней, а одну-единственную собаку. Зато красавицу и милашку. Белоснежная лайка с небесно-голубыми глазами рекламировала средство от болей в желудке при переедании… Ну и коту понятно, что рекламодателям собака выходит дешевле. Но зачем же устраивать зверские пытки молодому поколению, пробивающемуся правдами и неправдами в шоу-бизнес и жаждущему урвать полмиллиона йен за несколько секунд на экране?
Приверженность к демократии здорово негодовала внутри меня. Было ясно, что мне с моим мировоззрением трудно будет вписаться в японский шоу-бизнес. Но хоть лапшу на уши мне, по всей вероятности, не навешивали.
Репетиция началась, а стул Нагао-сан был пуст. Неужели опаздывает? Я уткнулась в текст, не прячась за колонну. Вскоре нас вызвали на сцену прибытия английского судна «Faith» в Нагасакскую гавань. Режиссёр между делом сказал, что сегодня Нагао-сан даёт концерт, и за него будет репетировать его помощник Кейширо-сан.
Я впервые видела этого лысого дядечку, а может, за три дня просто не запомнила его омега-лица. Агнесса шепнула нам, что Нагао-сан поёт сегодня в огромнейшем концертном зале «Super Arena» в Сайтама, недалеко от Токио.
Ого! Вот это размах! Концертный зал в десять раз крупнее парижского «Олимпа», на двадцать две тысячи зрителей! Круто… Мне почему-то стало пусто в битком набитом репетиционном пространстве… И за колонну не надо прятаться, и пожарных вызывать не будем из-за воспламенений…
Потом мы с Татьяной сидели на дерматиновой лавочке, вынимая бутерброды из сумок. В туалет мимо нас шла Агнесса с подружкой из танцовщиц. Я уже отметила эту особу из-за того высокомерного вида, лишённого обычной японской застенчивости, с которым она расхаживала по импровизированной сцене. Вдобавок ко всему у особы было восхитительное имя Асука. Слог «су» произносился по-японски очень кратко. Получалось «Аска».
Аска не очень-то раскланивалась перед нами, и едва Агнесса познакомила нас, достаточно развязно засмеялась и направилась альфа-походкой в туалет.
Лишних вопросов я старалась не задавать, и долгое время находилась в неведении, почему же Аска позволяет себе этакую лёгкую надменность в поведении, а также этот смех, не без дерзости, не японский.
Хотелось, конечно, также спросить у Агнессы, сколько дней Нагао-сан будет давать концерты… Но та могла неправильно истолковать моё чисто женское любопытство, приняв его за интерес к маэстро.
Уже перед самым концом дня режиссёр решил прорепетировать сцену помолвки.