ратников объезжает чуть ли не через день, все привыкли и порядок поддерживается во всём идеальный. Донесения выслушивает каждый день со всех концов Свеи. Никакой панике и сумятице не дал подняться в народе из-за вестей о чуме.
И Сигню делает своё дело…
А я… Моё дело услаждать сердца. Облегчать душевные раны.
Мои музыканты ждали меня. Очевидно, Сигурд приказал им собраться в большом зале терема, в который вели два коридора от женской и мужской половин. Здесь никто не мешал нам, никому не мешали и мы. Сигурд провёл здесь с нами некоторое время, занимаясь своими книгами, картой, писал что-то. Он расположился за столом, специально принесённым сюда для него, в дальнем углу, и мы быстро перестали замечать его.
И он нередко стал приходить сюда, звуки музыки нашей, моё пение, значит, помогали ему.
У каждого своё дело.
«Возьми с собой хотя бы сердце, когда не взяла меня.
Зачем мне сердце без тебя?
Смерть пляшет бешеный танец вокруг тебя.
Возьми хотя бы сердце, когда не взяла меня.
Когда ты вернёшься, вернётся и Солнце в наши края.
Возьми хотя бы моё сердце, когда не взяла меня…»
В один из таких дней, сумрачных, зимних, Эрик Фроде пришёл сюда искать меня. Многие знали, где я теперь просиживаю часами под звуки музыки и волшебного голоса нашего скальда.
Это странно, Фроде привёл меня на галерею, откуда видны площадь и двор, куда приехал и разгружался обоз из Норборна, от Сигниного отряда. Я не сразу понял, зачем мы здесь.
– Женщины приехали, – сказал Фроде.
– Вот как? И что же? – удивился я.
Действительно, женщины неловко слезали с повозок, кряхтя и разминая ноги, после долгой дороги. Из тех, что уехали с Сигню летом. Странно.
– Что? – он остро смотрит на меня. – А ты приглядись… Они все брюхаты, Сигурд. Поэтому и вернули их. Все до одной. И хмельное теперь возят в Норборн больше, чем воды.
– Ты что хочешь сказать этим, Фроде?
Эрик меньше меня на голову, смотрит выразительно, прожигает тёмно-серыми глазами.
– Может, внутрь зайдём, мороз, – сказал я.
Я уже догадался, о чём он намекает недомолвками своими, но мне хотелось услышать, как он это скажет. Какими словами, посмеет ли, позволит ли себе что-нибудь сказать о Сигню.
– Теперь Сигню приказала не лекарш, а проституток прислать.
Я посмотрел на него и пошёл с галереи внутрь терема:
– Стало быть, шлюхи нужнее там, как и вино.
– Что делает там твоя жена, Сигурд?! – посверкивает злыми глазами Эрик.
– Ты о чём это, Фроде? – я потёр себе плечи, озябшие на холоде. – Дверь плотнее прикрывай, нечего дом выстужать, – добавилл я и дождался, пока он выполнит и повернётся.
– Твоя дроттнинг…
Ну-ну, я давно ищу повода придушить тебя, серая крыса… Я жду, что он скажет, чтобы с наслаждением сломать ему шею…
– Твоя дроттнинг развратничает там, как и все эти люди… – приглушённо говорит Фроде.
О, какое наслаждение я испытал, когда