повторила я.
У мамы Коннора ревматоидный артрит, и Коннор ухаживает за ней с восьми лет. С ними живет его бабушка и приглядывает за ними обоими, хотя ей уже за семьдесят и теперь помощь ей нужна куда больше, чем самому Коннору.
– С ней все хорошо, – добавил он. – Ну, вернее, не все. Но более-менее. Пришлось свозить ее в больницу, но все обошлось. Всего пара переломов.
– Пара?! – в ужасе повторила я.
Я попыталась напомнить себе, что в доме у Коннора это считается за «все обошлось». Но все равно подумала, каково было бы мне, если бы Кэролин провела полночи в больнице. Да я бы потом неделями об этом не затыкалась. Однако для Коннора это столь обычное дело, что он даже СМС мне не написал.
Он улыбнулся:
– Да, всего пара. Она сейчас спит, и бабушка тоже.
– Ты тоже иди, – поспешно ответила я. – Я пойду.
Он потряс головой:
– Вот уж нет. Оставайся, конечно.
Он снова наклонился, чтобы поцеловать меня: ему приходится нагибаться для поцелуев, но я от этого в полном восторге. Мы простояли так пару минут, и из моей головы выветрились все мысли о сломанных костях и сбежавших подругах.
На первый взгляд из нас с Коннором не должно было получиться хорошей пары: стеснительный рыжий парень и школьная оторва. На самом деле Коннор совсем не стеснительный – а я совсем не оторва. Правда-правда. Порой находятся люди, которые способны увидеть за вашей репутацией настоящего человека.
Вот вам несколько факторов про Коннора Эллиота:
♦ ему шестнадцать лет и полгода;
♦ над ним издевались в школе с седьмого по девятый классы, но он никогда об этом не рассказывает;
♦ он любит птиц и хочет стать орнитологом, и он ужасно горд своим увлечением, совсем его не стесняется, хотя одноклассники делают все, чтобы ему стало неловко;
♦ он может распознать птицу по чириканью;
♦ он хорошо готовит;
♦ у него дислексия, как и у меня, но он старается хорошо учиться и любит читать;
♦ у него голубые глаза и волосы цвета паприки;
♦ когда ему было девять, он сломал нос, и теперь у него на носу горбинка;
♦ его мама с бабушкой говорят, что он лучший мальчик в мире;
♦ я с ними согласна.
Все думали, что у нас ничего не получится, и если мы и начнем встречаться, то наши отношения долго не продлятся. Но мы вместе уже больше года и очень счастливы. Эдакие ветераны, выжившие в окопах подростковой любви.
Я не задержалась у Коннора надолго: он изо всех сил пытался это скрыть, но мне-то было очевидно, что он до смерти устал. Мы пару часов провели у него в комнате: смотрели телик, целовались и играли в «Портал» – единственную компьютерную игру, в которую я согласна играть, хотя Коннор настаивает, что она устарела и мне надо попробовать что-нибудь поновее. Время от времени он уходил насыпать нам чипсов и проверить, как там мама с бабушкой. Они все еще спали, утомленные ночными переживаниями.
– Мне пора, – сказала я наконец, когда он во второй раз задремал на