из-за дождя, и они предложили нам эвакуироваться, думали, что наши джопри[12] затопит водой. – Она еле могла стоять на ногах. – Я не спала ни минуты. Они разогнали нас около десяти, приказали возвращаться к полуночи, но затем снова приехали в два часа ночи и выгнали нас. Мне пришлось работать весь день после бессонной ночи…у меня уже просто слипаются глаза. Я подумала, что, придя к вам пораньше, я бы что-нибудь быстренько приготовила и потом… я… я бы смогла…
Меня глубоко тронуло ее чувство долга и ответственности.
– Ничего не надо делать. Идите сейчас же домой, вам не нужно сегодня готовить. Отправляйтесь домой и отсыпайтесь.
Мама добавила:
– Да, Рену, не беспокойтесь сегодня о готовке и идите домой.
Рену стояла в нерешительности. Даже в состоянии крайнего изнеможения она считала, что должна отказаться от того, что так легко ей дается. В ее представлении это было чем-то неправильным и ненормальным, что хозяева дома встали на сторону служанки, сами предложили то, о чем она боялась попросить. И все же я смог разглядеть в выражении ее лица облегчение, которое было сильнее профессионального долга.
Поэтому, прежде чем она успела сделать слабую попытку отказаться от столь заманчивого предложения – не потому, что она была неискренней, просто у нее уже не было сил на это, – я опередил ее, сказав:
– Тихо, ни слова больше. Мы с вами увидимся завтра утром, а пока вам нужно выспаться. Идите.
Она была не из тех людей, которые любят улыбаться или выражать другие положительные эмоции, но сейчас без труда можно было увидеть, как проступала благодарность на этом измученном лице, будто на фотобумаге под воздействием химической реакции проявлялся негатив кадра.
– Куда вы все пошли, когда вас попросили покинуть дома? – поинтересовался я.
– Мы сидели на дороге, вот там. – Она показала рукой куда-то на запад.
– Вы сидели в беседке на набережной, что почти напротив нашего дома?
– Да, там.
– Но ведь лил дождь…
Она несколько раз кивнула, что означало, что, несмотря на все трудности, она героически справилась с тяжелым положением.
– Послушайте, если такое снова произойдет, что вас выгонят из собственного дома, то вы, не задумываясь, приходите сюда и звоните в дверь. Я предупрежу охрану, что вы можете приходить хоть посреди ночи, и они вас пустят. Можете зайти и лечь спать здесь, в гостиной.
– Или на кухне. Вы можете поспать на кухне, – подхватила мама.
Мне очень захотелось повернуться и посмотреть на маму, но я сдержался. Это был старый спор между нами, и по ее словам я понял, что он в любой момент может разгореться вновь.
Вместо этого я продолжил смотреть на тетушку и подчеркнул:
– В гостиной намного просторнее. Приходите и спите здесь, если вам понадобится.
Это прозвучало слишком настойчиво.
Она помахала нам рукой дважды на прощание – когда только собиралась уходить и спустившись