увлечения, думая поначалу, что и оно скоро минует их семейку, как страсть к народному целительству, индийским фильмам и йоге, но этого не происходило. В конце концов как-то постепенно Анжелка сначала стала меньше ругаться, потом и вовсе перестала и, что уж совсем не влезало ни в какие рамки, бросила курить. А уж после первого выдержанного ею Великого поста (после которого, кстати, она вельми потолстела и ее и без того округлые формы совсем растеклись, потому что весь пост она утоляла свой постоянный голод буханками хлеба) настолько возгордилась, что целый месяц с нами не общалась – мол, недостойны мы ее расположения. Через месяц она все-таки снизошла до наших скромных персон, но с Женькой с тех пор была на ножах.
За это время у нее появились какие-то новые знакомые, с которыми Анжелку связывали, как она сама говорила, «православные отношения». Я долго думала, что это значит – «православные отношения»? Я пыталась это как-то объяснить лексически, растолковать – даже в разных словарях копалась, но подобного фразеологического оборота не нашла и пришла к выводу, что таких отношений не существует в природе. Это мыльный пузырь. Просто Анжелка теперь избегала общения с нами, боясь запачкаться, – мы же не ходили в церковь каждое воскресенье и могли свернуть ее с пути истинного.
У Анжелкиных родителей тоже появилось много новых знакомых, с которыми их связывали эти самые «православные отношения», и еще одно незначительное увлечение – ведь без увлечений они не могли жить. Новое увлечение называлось «ремонт». Стоило им в первый раз отремонтировать кухню, как они немедленно взялись за коридор, комнату, поставили новый толчок в туалете (в унитазном бачке у них теперь всегда была голубая вода – Анжелкина мамаша специально для этой цели покупала в хозяйственном магазине заморские таблетки по 50 рублей за штуку) и снова вернулись к кухне, потому что обои, наклеенные год назад, уже не отвечали требованиям моды.
И вот когда в семье Огурцовых наконец-то все, казалось бы, утряслось, произошло самое страшное, что только может случиться у людей, которых связывают «православные отношения».
Наверное, самой большой Анжелкиной проблемой было то, что до двадцати девяти лет она оставалась девицей и всю дорогу нам завидовала, хотя явно этого не выражала. В то время как я развелась со своим третьим мужем, она все еще сидела в девках. И однажды что-то перевернулось в ее мозгах – не знаю точно как, но из православия она вдруг перепрыгнула к адвентистам Седьмого дня. Стала регулярно ходить на их субботние собрания, шляться по вечерам с гуманитарной помощью по братьям и сестрам во Христе, петь духовные песни под бренчание балалайки. Бросила работу в народном ансамбле, перешла в один из музыкальных адвентистских коллективов с незатейливым названием «Колокольчик» и теперь разъезжала по городам и весям, обращая заблудших овечек в «настоящую, истинную» веру. Родители были в шоке от того, что выкинула им на старости лет их такая с виду благочестивая дочь.
– Еретичка! – не уставала повторять Нина Геннадьевна, когда Анжелка в субботний