поиграть со мной в прятки с утра пораньше, и мысль эта была самой глупой за все утро.
Каждое утро мы дежурим. Договорились, как только он появился в нашей квартире три года назад, и до сих пор без ворчания и отговорок выполняем свой долг, словно это наша работа и мы непременно должны быть хорошими сотрудниками. Я помню тот день, как будто и не прошло трех лет. Кровь по всему кафелю в ванной, она не вымывалась несколько дней, испорченные полотенца пришлось выкинуть, а его мертвецки бледное лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Мы несколько дней не могли отойти от произошедшего и сидели у его кровати, практически не отходя, больше недели.
Бад – безнадежный романтик, оптимист, душа любой компании от богатых дамочек до завсегдатаев наркопритонов. Улыбка никогда не сходит с красивого лица и не мудрено, что все красавицы города от него без ума. Только вот узнав, что под маской прячется несчастный голодранец, они убегают. Спугнул он около сотни местных девчонок. Иногда, однако, не понятно то ли маска эта намертво приклеена суперклеем до скончания времен, то ли это настоящая его гримаса. Кажется, что он обманывает даже себя.
Каждое утро один из нас непреклонным сторожем стоит у ванной и ждет его. Такое ощущение, что когда он просыпается, он все еще спит и не понятно, что происходит в его голове. Как в принципе и все двадцать четыре часа в сутки. Но с утра он никто иной, как суицидальный маньяк. Ножи всегда тупые, хотя получается это и непреднамеренно, куча бинтов, а таблетками заведует у нас Хава и если у тебя болит голова, словно в детском саду мы играем в аптеку и он наш домашний фармацевт. Он и в самом деле фармацевт по образованию, но доводилось ему использовать свой диплом только в стенах этой квартиры, из-за чего на свет появилось огромное количество глупых шуток.
И вот именно сейчас, я не могу вспомнить, чья сегодня была очередь дежурить и молюсь, чтобы она была не моя. Я ужасный трус и ответственность за что-то пугает меня даже больше, чем портовые кошки.
Однако я не могу просто стоять здесь и думать. Первым делом нужно разбудить своих друзей. Я подошел к Хаву и начал тихонько трясти его за плечи, что не дало никакого эффекта и мне пришлось применить куда больше силы. Спустя полминуты космической тряски он все-таки приоткрыл один глаз, в котором читалось вселенское недоумение.
– Чувак, ты чего? – удалось ему выговорить хриплым непослушным голосом.
Я не знал, что ему сказать. Дать волю эмоциям и начать паниковать или все-таки объяснить ему всю ситуацию спокойно, словно колыбельную, под которую закроется единственный глаз, вниманием которого я сейчас располагаю. Поэтому я просто стоял. А что в принципе произошло? Ничего. Тогда зачем я паникую? Потому что не могу этого не делать.
Мой взгляд невольно упал на вторую сторону кровати, которая принадлежала Баду. Одеяло скомкано лежало, местами свисая с кровати, словно он пошел в туалет