ещё пять новеньких пушек.
–Богдан, а может, нам в канониры? – спросил я.
–Может.
–Разговорчивый ты мой! Как мне приятно с тобой беседу вести.
–Да уж не такой трепло, как ты, – ответил с обидой Богдан.
–Я может и вру всем, только из-за того, что ты всегда молчишь. Ведь с тобой нельзя поговорить просто так, по душам, а я человек общительный, мне с людьми разговаривать надо. Вот ты на меня обижаешься, а скажи – можно с тобой поговорить на любую тему?
–Можно, – ответил Богдан, немного подумав.
–Вот видишь, ты задумался!
–Слышь, Колюха, да говори ты, с кем хочешь, и о чем хочешь, только не обо мне. Зачем ты всем натрепал, что я сын полковника? На меня смотрят все, как на идиота – что солдаты, что офицеры.
–Ты своей выгоды не понимаешь, – не отставал я от друга .
–Какая еще мне с этого выгода, – возразил Богдан, – мне от твоей брехни уже тошно.
–Вот смотри: я за месяц уже два раза в наряде был, полы в казарме, уже не помню сколько раз, мыл. А ты хоть раз в наряде был? Полы хоть раз мыл? А на разгрузку обозов почему назначили старшим? Вот, дружище, увидишь, скоро на повышение пойдешь. Богдан, у меня к тебе просьба есть, – вдруг стал серьезным я, – ты выполнишь?
–Ну конечно, ты же мне как брат. Ну, говори, что хотел .
– Богдан, ты когда на повышение пойдешь, про меня не забудешь?
–Николай, мне кажется, что ты и сам в свою брехню веришь, навыдумываешь, и веришь, – уже спокойно и как-то с сожалением сказал Богдан, – не трогай меня, пожалуйста, своей враньей.
К нам подошли солдаты, один спросил:
–Богдан, скажи, а вот ты куда пойдешь: в казаки или канониры?
–Я хотел бы в казаки, – произнёс Богдан и замолчал. Все посмотрели на меня, я смотрел, улыбаясь, на Богдана и молчал. Пауза затянулась.
–Ну, расскажи товарищам, что ты молчишь, – обратился я к другу.
–Рассказывай сам, продолжай свое дело, – сказал Богдан, вставая.
–Да нет уж, ты сам, – делая обиженное лицо, ответил я,– тебя старшим назначали.
Богдан пошел в одну сторону, я – в другую. Тот, что задавал вопрос, немного постоял и, увлекая за собой остальных, отошёл, все наконец-то разошлись.
К вечеру мы собрались у костра и обсуждали, куда лучше пойти. Вдруг раздался сигнал караульного, все, кто находился рядом, побежали к воротам. Мы в недоумении стояли и смотрели на ветеранов. Ворота открылись, и перед нашим взором появился отряд казаков. Все они были в пыли. Видно, длинный путь проделали. Впереди ехал казак с погонами есаула. Увидев подходившего полковника, соскочил с коня, подошел к старшему по званию и доложил:
–Ваше благородие, по вашему приказу полусотня с дальней заставы вернулась, среди личного состава больных нет, на заставе… – он посмотрел на окружающих их солдат и замолчал.
–Приведите себя в порядок с дороги и пожалуйте ко мне.
–Слушаю, вашбродь.
Есаул прошел к умывальнику, разделся, и мы увидели перевязанное плечо.
– Что с плечом? – спросил старый канонир в помятой фуражке.
– Да вот, пометили басурмане, – ответил с досадой есаул и добавил:
–Ох,