повернула голову и стала отталкивать его.
– Шу? Это… ты? – удивлённо заговорила она, глядя на стену за его рабочим столом, и начала вставать. – Ты… жива? Где ты была всё это время? – встав, она протянула руки, и сотряслась всем телом, закричав.
Рональд только чуть взбрыкнул.
Над правой ключицей жгла раскалённая игла. Теряя сознание, он видел, что Вивиан, захрипев, вытянулась в струну и обмякла в руках того человека. Он успел заметить полное ухо крови. Эта краснота потекла, залила ему глаза, и затем наступила чернота.
Области согласия
Очищенная от посторонних подземная парковка в здании, где располагалась контора «Раскингс и Трэвор», и отключённые камеры позволили группе мужчин без свидетелей посадить в лимузин бесчувственную девушку с лицом в крови.
Лимузин позволил Гельмуту побыть с ней наедине.
Дверцу за ним закрыли, машина тронулась, и он, сидя с Вивиан на длинном боковом сиденье, снял с неё напитавшийся кровью шарф и аккуратно уложил её набок на подготовленную подушку с медицинскими полотенцами. Взял пачку влажных салфеток из запаса. Салфетки падали одна за другой, а Гельмут, приглядываясь, то ловил капли, то убирал кровь там, где успело натечь. Она не дышала, лицо застывало воском. Он знал, как это случится – множественные кровоизлияния в мозг, поражение нервной системы; знал, что так нужно, знал, что станции требуется время распознать носитель для ану, – и всё же беспокойство нарастало. Она должна как можно скорее вдохнуть и снова жить.
Немного качнуло, и Гельмут склонился ещё ближе. Это сыграли полоски на её блузке или… Конвульсия дала по телу Вивиан, выгнула её назад. Лёгкие потянули воздух со свистом, как кузнечные меха.
Вивиан отпустило, и Гельмут опять устроил её на подушку, убрав верхнее полотенце с пятнами. Укрыл пледом.
Взял за руку – теплеет!
И он улыбнулся.
Время пришло в 2 часа и 4 минуты в этом часовом поясе. Во столько же Джейк Эванс обнаружил себя ответственным за новое проявление княгини Сопдет. У Фридриха был десятый час вечера, и он в данный момент шёл из столовой в библиотеку. В Пике Сияния – за три часа ночи следующего дня, 3 декабря. Маяк загорелся синим пламенем, тысячи гостей ударились праздновать. У госпожи Сакаи раннее утро. Она вряд ли спала.
Кимико звонила ему уже дважды. Первый раз с тем, чтобы сообщить, что успешно проверила по его поручению один из Уриэци.
– Я вам этого не поручал, – сказал Гельмут, сидя в машине перед домом, где Вивиан снимала ящик для рассады, и глядя на освещённое окно с открытой форточкой. Он послушал озадаченную тишину.
– Но вы звонили мне, господин Мардук-Хет, чтобы…
«Господин Мардук-Хет»!
Лизать задницу надо так, чтобы заднице было приятно. Просить, чтобы она обходилась без «господин Мардук-Хет» было бесполезно, и в ненужной настойчивости Кимико Гельмут усматривал хождение по ноющим мозолям. Он такой же Мардук-Хет, как Кейенарнен – Мардук: неполноценное и деградировавшее