Сверхновые. Виктория Вал

пришедшими в город задёшево поесть в честь праздника, а судя по их неотёсанности – неисправимыми болванами. Если бы караван дошёл до места, а господин Прейамагааш не спас бы её, через несколько лет Имэйни выдали бы замуж за одного такого.

      И её не звали бы так чудесно – «Найденная красота».

      Она была бы Хе. Рыбка. Всю жизнь гнула бы спину в полях, и её ноги раздуло бы от сырости, и гнус сожрал бы её прелесть.

      – Хозяин, вы сомневаетесь, что я всё узнаю о вас, и сперва – ваше имя? – не слушая бормотание за спиной, она своим голоском перекрыла его и стихающий гвалт: – Ао! Вы, перед моими глазами, и вы, – она показала веером на детей, – запишите свои имена в один список и передайте его в Аси-Со! В следующий день служения я попрошу Койро-рина донести ваши голоса до богов. Не благодарите! А теперь я ухожу, – она шагнула в каи-нуо.

      Часто и ровно перебирая ногами, прикрывая лицо, она с достоинством покинула едальню, зажатую между стенами двух домов с лавками. У левой на выходе лежала затоптанная ею накидка.

      Такие накидки – большие куски плотной ткани с нашитыми масками и охранными знаками, начертанными клеевой краской, смешанной с белым порошком из Аси, – носили дети, которым при рождении предрекли стать лакомым кусочком для злых демонов. Такие накидки дети носили до совершеннолетия, и их никто не мог снять, кроме жрецов. В фальшивой накидке, которую раздобыл кто-то из помощничков, Имэйни ходила по Со-о-ти весь день, пока храмовая стража искала её.

      Наступил вечер, который так не торопился сегодня.

      Небо над крышами ржавело, и топот слышался как водопад неподалёку. Народ валил по всем улицам к Небесной дороге, чтобы увидеть дайэтци. Они прилетят с первыми звёздами, чтобы благословить новорождённого ребёнка кана. Имэйни тоже увидит их. Ну и что, что Жунуфуэ отказался взять её в город! Если Койро-рин не остался глух к своей служительнице, она увидит и самого господина Прейамагааша Мардука.