к пальцам ног – они были сбиты на выступающих суставах и кровили.
Хуже того – утром состоялся разговор. Мамы с дочерью. Папа, счастливый, уже сбежал на работу. Аня, сидя всё на том же диване, сосредоточенно пыталась отодрать довольно толстый хэбэшный чулок от пальцев ступни.
Вошла мама – грозовой тучей, из которой вот-вот полыхнёт. Волосы не накручены, брови сдвинуты в наконечник копья. Голос и тон – барабаны войны. Она и не зашла даже, а переступила через порог и остановилась в дверях, уперев руки в бока, в одной скрученный в трубку журнал. Так и застыла, не проходя, будто брезгуя комнатой, где находится дочь.
– Что ты тут ещё устраиваешь? Соседи снизу звонили, возмущались – музыка, топот. Кто у тебя тут был?
То ли Аня не совсем проснулась, чтоб не пошатнуться и безо всяких ответить на напор, то ли подвёл рефлекс – молчи, когда мама говорит. Голос не включался.
– Отмолчаться хочешь? Ну, открывай же рот! – наступала мама.
– Никого тут не было… Музыка играла, да, – еле слышно произнесла дочь.
– Да чего ради? Чего это она вдруг играла ни с того ни с сего? Как за инструмент сесть, так тебя не допросишься. Ты уроки сделала? – голос мамы всё накалялся. – И открывай рот пошире, не мямли!
– Там особо делать нечего было. По английскому позавчера ещё сделала…
– Да что мне твой английский! Других что, нет предметов? Алгебры, геометрии?
– Так не задано на сегодня, нету их сегодня.
– Где дневник? – маме пришлось подойти к дочери.
Бросив чулок, Аня полезла в портфель.
– Что за обложка?! – дневник маме не понравился.
– Из «Огонька» гора Фудзи.
– Я знаю, что это Фудзи. Чего ради она здесь?
– Красивая.
Чулок никак не отклеивался. Мама недовольно опустилась на диван, полистала дневник, без слов вернула его Ане.
– Ну, так что за дикие пляски?
– Да какие дикие? – Аня подняла на маму глаза и проснулась окончательно. – Я под «Щелкунчика»… Что плохого в танцах? Вы почему-то танцевали раньше, когда гости приходили, – сказала она уже вполне внятно.
– Вот именно, когда гости, когда праздник был какой-нибудь.
– У меня тоже был праздник… – Аня запнулась.
– Какой это, интересно?
– У меня… я Новый год отмечала.
Мама помолчала, но, видно, оттаивать и не думала.
– И что, обязательно, чтобы соседи звонили? И откуда только у тебя эти кошмарные… тапки?
– Тапки? Это пуанты! Ты что, пуанты не знаешь? Мне… балерина их дала, настоящая.
– Ну, наверно, не дома надо в них танцевать, раз они так стучат? Да перестань ты теребить этот чулок!
– А где?! Где мне танцевать? Я просила, чтобы меня отдали в балет, – глаза вмиг наполнились слезами.
– Вот оно что! На музыку у тебя сил нет – сидеть за фортепьяно и нажимать на клавиши у тебя сил нет, а скакать и прыгать,