сначала чуть назад, легонько разбежался, подпрыгнул, взметнув руки вверх, сложился вдвое, как перочинный ножик, и полетел кубарем вниз – перевернувшись в воздухе несколько раз, вонзился в воду.
Ане показалось, что это она сама вонзилась – так страшно это было и так… до дрожи восхитительно! Короткий танец в воздухе, и – бах! Рассёк гладь и стрелой вглубь. Слияние двух стихий – танца и воды! Спортсмен – так прыгнуть мог только спортсмен – вынырнул с наконец-то прилизанными вихрами, пулей выскочил из бассейна и бегом в раздевалку. За ним вдогонку помчались тренер, какие-то в белых халатах, на полусогнутых, боясь поскользнуться на мокром кафеле. Руками машут, гулко выкрикивают что-то.
Мальчишка с соседней дорожки, доплыв до конца бассейна, обернулся к Ане. Горделиво проронил: «Видала? Это наш чемпион – у него у одного был уже взрослый разряд. Да потом он исчез куда-то».
Исчезнуть бы ему и теперь. А то и правда – допрыгается. И что творит? Что доказывает? Спортсмен! Если бы он занимался только спортом. «Хоть бы он меня здесь не заметил». Положенный час подходил к концу, Аня тоже вылезла из воды и побежала одеваться.
Приключившееся в бассейне тут же растворилось в морозном, будто хрустящем воздухе. Хрустел, конечно, не воздух, а снег под ногами, недавно выпавший, не успевший примяться. Сегодня в него добавили то ли кварц, то ли слюду, чтобы он сверкал как сумасшедший. Сияние этого нового снежка казалось необъяснимым, неспроста, в ознаменование праздника. Какого? Ну, такого – самого в себе праздника. Или Нового года, который Аня пропустила по болезни.
Снежинки, по-детски задорные, соревновались между собой, кто ярче. Каждая из них, из этих шестигранных крошек, сияла своим цветом. Каждая была живой, таким живым было это сияние, будто чья-то улыбка. «Неужели, правда – ни одной одинаковой? Так это не снег никакой, а… буквы в небесном послании, шифр, который никто не пытается разгадать? Сколько же они понаписали! Больше, чем все писатели мира. Если б была такая работа – по расшифровке, я бы стала расшифровщиком».
Пока же понятно только одно – это не поддаётся пониманию. И это невозможно. Кому такое под силу – сотворить их все, миллиарды индивидуальностей, да ещё, чтобы сверкали? Чтобы чуть не до слёз. Никому. Кроме… Бога? Только он один и может то, что разумом не объять. Помощники у него в этом наверняка есть – так много работы. Может, ангелы, может, волонтёры-лаборанты. И вот ведь, всё это богатство – наше! Ни у кого на свете его столько нет, сколько у нас. Поэтому мы непобедимы вовеки. И Он… раз Он засыпает нас каждый год этими блистающими бриллиантами больше других, значит, Он любит нас?
Сказка какая-то, а не вечер.
Аня зачерпнула рукой в рукавичке горсть снежинок из сугроба, заглядывая им в лицо: «Как они это делают?» И вдруг откуда-то со стороны… запах! Резанул и вмиг разбил кристалл чистоты. Резкий запах кошмарного курева.
…Он возник из тени под деревом, встал у неё