ней точно не собирался.
– Вы когда-нибудь были в Египте? – спросил он, чтобы увести разговор в сторону.
– Конечно была. А вы?
«Конечно» Карпова покоробило. Ну разумеется. Для этих людей Египет – что-то вроде Жуковки. Как можно там не побывать?
– Представьте себе, тоже.
Помощница Сергеева не отреагировала на это «представьте себе».
– И как? Вам понравилось?
– Не особенно.
– Почему?
– Потому что Египта больше нет.
– То есть?
– Современный Египет – это… как если бы Алоизий Могарыч, выселив из подвала Мастера, так и остался там жить. А потом его предприимчивые внуки устроили бы в подвале музей Мастера, называя себя его потомками, потому что столь успешный бренд отлично продается. Впрочем, вы вряд ли знаете, кто такой Алоизий Могарыч[5].
– Всего хорошего, – Кристина направилась к выходу. – Пора идти, пока тьма окончательно не накрыла великий город.
Карпов обернулся ей вслед. Он почувствовал себя полным идиотом. Ну разумеется. Женщина, которая произнесла «Значит, рукописи все-таки горят?», не могла не знать, кто такой Алоизий Могарыч[6].
– Кристина… – Геннадий Иванович догнал ее у дверей. – Простите, не знаю вашего отчества. Извините меня. Я весь на нервах. Вам ли не знать – почему?
– Извиняю. Следите за вентиляцией, а то весь дом будет в дыму. Кстати, настоящий Египет есть. Но он открывается не каждому.
Вентиляцию Карпов так и не нашел. По-видимому, она работала автоматически. Зато он нашел кое-что другое – сюжет.
«Настоящий Египет есть».
Геннадий Иванович вспомнил, как отправился в пирамиду Менкаура, самую маленькую из Великих пирамид. И как не смог дойти даже до середины прохода. Какая-то невидимая сила буквально вытолкнула его наружу.
«Он открывается не каждому».
Так и есть. А если кому-то очень хочется его открыть?
Постепенно Карпов забыл про свои черновики, от которых остались лишь ошметки пепла, и вентиляцию. Он впервые забыл даже о том, о чем до сих пор не забывал ни на минуту – о висевшей над ним угрозе смерти. Мыслями Карпов улетел далеко – к сухим ветрам, бросавшим песок на древние камни…
Он вернулся в кабинет, оставив пламя умирать в камине.
Что там говорил Лучинский? Нужен герой. Кто он? Египтянин из нынешних? Ни за что. Он англичанин. Англичанин, чья бабушка была египтянкой. Причем царских кровей. Кто он по профессии? Археолог? Нет. Моряк. Моряк, чей корабль пришел в страну предков. Страну, в которой раньше он не был никогда…
Карпов вывел компьютер из спящего режима и быстро набрал первую фразу:
«Через сутки наша “Катарина” должна была сняться с якоря…»
Глава седьмая
3 июня
14.45
На журнальном столике лежали две рукописи. Опус Лучинского выглядел куда более внушительно. Это немного нервировало Геннадия Ивановича, хотя Сергеев и предупреждал, что размер не имеет значения.
За