сложным плетением ростков. Еще Ирт обзавелся глазами, почти человеческими, но белыми, страшными. Чага сжимался от этого взгляда, но лучше чувствовал связь с Хозяином.
Ирт Флаа был силен и красив. Время от времени он оборачивался вокруг своего питомца, как горячий шатер, и проходил его насквозь, от горла до самых стоп. Потом долго удерживал трясущееся тело внутри своего. Кровь Чаги склеивала их в одно целое, но через какое-то время растворялась без следа внутри изоморфа.
Может, он вернется и снова сделает так?
Если после спуска с Башни Предупреждения, Чага потеряет Ирта из виду, то Хозяин найдет питомца по запаху. Изоморфы на Орфорте легко впитывали или испаряли грязь собственных тел, могли управлять запахом. Они пахли, как хотели, но чаще не пахли вовсе. И только низшее существо с Земли воняло на всю округу. Когда Чага пытался объяснить Ирту, что ему нужно помыться, тот весь пошел волнами от смеха. И даже вылил на него воду для собственной забавы.
– Лучше, когда ты воняешь. Ты же землянин. И так ты заметнее, никто на тебя не налетит и не раздавит. Не посмеет, почует мою собственность.
Хозяин заботился о нем. Всегда.
А я бросил его. Сбежал!
Тим распахнул глаза и схватился за горло, пытаясь сдержать рвотный позыв. В мгновение ремни расстегнулись, и он перевалился через кресло, выплескивая желчью страх и отчаяние. То, что после реабилитации и психотерапии превратилось в поблекшие истории почти чужой, далекой жизни, серые контуры прошлого, от которых он все равно старался отгородиться, снова хлынуло в него режущими образами и чувствами.
Словно я только что с Орфорта. А Дальних Пределов никогда не было.
– Ты конченый наркоман, капитан Граув. Алекс пошлет тебя куда подальше и будет прав.
Он вытер со рта рвоту, посмотрел на драный, испачканный рукав и прошептал:
– Чага…
Самое страшно, что Тим терялся в чувствах, произнося это слово. Внутри сплетались отвращение или надежда. В имени Чага было столько свободы от самого себя. Окончательной свободы. Когда все в жизни безвозвратно и безнадежно слито в черную дыру, и можно позволить себе ничего больше не решать. Есть тот, кто решит за тебя, даст направление и много сладкой боли в награду.
Тим схватился за поручень кресла и с трудом поднялся. Ему нужно добраться до душа. Избавиться от грязи. В узком отсеке он выбросил в аннигилятор потрепанную одежду и встал под ионный душ. Сосредоточился на здесь и сейчас. В мгновение слабо заряженные частицы длинных молекул разрушили всю грязь, все мертвые, не имеющие заряда ткани, покрывающие кожу, и поток воздуха сдул это прочь. Вычищенное до обезжиренных атомов тело казалось сухим, скрипучим. Хотелось под воду, но в служебной авиетке водные процедуры не были предусмотрены. Хотя на станции скорой помощи его дезинфицировали, но принять душ самому, даже ионный – по-настоящему хорошо. Тим рассматривал себя в боковой отражающей переборке – стройного, подтянутого, пропорционально сложенного, с гладкой кожей. Но